Царство Мертвых. Александра Сирунавичюте

провал. Ты ведь знаешь, что легатов, – так именовали командиров легиона при фараоне, что являлось одной из многочисленных деталей необычного смешения двух культур. – обучают главенствовать над армией с рождения, это ведь отдельное сословие зажиточных ублюдков, у коих в услужении несметное количество душ, что они с радостью посылают на войну, оставаясь в тени. Вся слава им, а бесчестье и смерть – их псинам. Ну так армия наша состоит только из таких вот командиров-рабовладельцев, которые могут как угодно распоряжаться своими солдатами. И любой из них имеет право отказаться от участия в войне. Если имперцы предложат им хорошую цену, они примкнут к ним и плакала наша свобода.

      – Как я отстала от жизни, – вздохнула Нектшепсут.

      – А что, в городе об этом слухи не ходили?

      – Осталась только пара торговцев, но они были сегодня крайне молчаливы.

      – Плохо дело, значит к городу подступают либо имперцы, либо наша армия. Все один черт. Будут грабить и убивать.

      – Мы можем переждать здесь. Запасов достаточно, бесконечно они в городе оставаться не будут.

      – Дело говоришь, но не нравится мне это все, предчувствие у меня дурное. Со мной сегодня приключилась странная вещь, – ни с того ни с сего призналась девушка. – Звучит это как минимум странно, но я говорила с мертвецом.

      – С мумией?

      – Да.

      – Ты сдурела? Разговоры с мертвецами никого до добра не доводили.

      – Это говорит пустынник, сородичи которого всегда ночуют поближе к телам усопших, потому что питаются энергией смерти?

      – Это наш способ выжить, не ровняй. Вы же, люди, хоть и испорчены современной отравой, витающей в воздухе, но это не значит, что на вас пагубно не действуют контакты с теми, кто читает молитвы сомну богов на небесах. Сколько ты с ним говорила?

      – Я не знаю, время текло очень медленно, но мне показалось, когда он отпустил меня, что все произошло за несколько минут. Он сказал мне, что сегодня я столкнусь со своей судьбой.

      – Т-ш-ш-ш… – Пустынник навострил уши, его ободранный нос, из которого торчали кости, повернулся в сторону прохода. Нектшепсут посмотрела туда же, но, кажется, не видела и не слышала того же, что и ее друг.

      – Что там? – не выдержав, спросила она.

      – Оставайся здесь, – оскалившись, бросил пустынник. – Я пойду проверю.

      – С чего ты решил, что пришедший, кем бы он ни был, не набросится на тебя? Пустынников ненавидят все.

      – Зато я не навлеку подозрений, когда высунусь из гробницы, а тебя загребут как расхитительницу, ежели там, снаружи, кто-то из властолюбивых шавок, – огрызнулся он и бросился в темноту прохода.

      Он спешно выскочил, прижавшись около самого входа к стене, где была узкая полоска тени. Солнце слепило его изнеженные темнотой глаза, он сощурился не только от ярких горячих лучей, но и от изумрудного и золотого блеска крупной фигуры прямо перед входом в гробницу.

      Горделивый скакун издал истошный крик, который прокатился далеко по ущелью. Толстокожая