Когда ты перестанешь ждать. Дмитрий Ахметшин

шанс посмеяться над своими одногодками… и заодно помочь мне немного развеяться?

      Есть люди, которые замыкаются в себе, когда происходит нечто, что размешивает кашу в их котелке. Им нужно сначала съесть эту кашу, не смазывая её маслом отвлечённого общения. Я же – совсем другое дело. Иногда во мне начинает бродить то, что скопилось, и я разговариваю даже с придорожными булыжниками. Я разговариваю, разговариваю и разговариваю, даже если темой послужит колонка для домохозяек из местной газетёнки. Сейчас как раз Томас стал причиной моей чрезмерной общительности. Не знаю, приятно ли это ему или нет, но ничего с собой поделать не могу.

      – Слушай, Антон, – Клюква аккуратно отложила телефон, и смертельно раненый кузнечик пополз в сторону газона. – Хочу тебя кое о чём спросить. Только пообещай, что не будешь надо мной смеяться.

      – Обещаю, – сказал я так, как может сказать взрослый маленькому ребёнку. Разве что по головке её не похлопал.

      И сейчас же получил удар под коленную чашечку. Глаза Клюквы пламенели, рыжие волосы превратились в живой огонь. Веснушки как будто бы стали больше. Ноги у неё обуты в колготы и легкомысленные сандалии на тонких ремешках, но намерения были самые тяжёлые.

      – Обещай!!!

      Она наступала на меня, сжав кулачки.

      – Клянусь, – повторил я, на этот раз совершенно серьёзно. – Зачем пинаться-то? Я тебя понял и выслушаю.

      Клюква сразу оттаяла. Выставила вперёд нижнюю губу, будто бы размышляя как сформулировать вопрос. Но на самом деле всё у неё давно уже было сформулировано. Такое зло, как Клюковка, никогда не бывает стихийным. Это концентрированное маленькое зло, у которого всё просчитано до мелочей на десяток шагов вперёд.

      – Вот послушай: ты общаешься с теми, кто такого же возраста как ты, и даже иногда со мной, хотя я младше тебя аж на пять лет. Малыши играют с малышами – все довольны. Только я одна не знаю с кем поиграть. Всех этих из второго класса хочется только обзывать. Неженки, все до единого, чуть что, сразу в слёзы, – она немного помолчала и довольно неожиданно закончила: – Значит, я такая одна?

      Я пошаркал ногами. Посмотрел вверх, где на фоне заполненного каштановыми листьями и облаками неба проносились жуки размером с подушечку пальца и стрекозы.

      – Ты же сама не хочешь с ними общаться.

      – Они все жутко тупые, – сказала она, а потом внезапно призналась: – Вот ты ничего. Хоть и набиваешь себе шишки как настоящий маньяк, но говоришь как нормальный. Томас тоже хороший. С ним можно болтать хоть весь день.

      Я не стал ничего ей говорить про Тома. В любом случае с малявкой ещё рано обсуждать о такие вещи, даже если она каждый день собственноручно лишает жизни до десятку букашек.

      – Дети взрослеют очень быстро. Ты и глазом моргнуть не успеешь, как они тебя нагонят.

      – Значит, я топчусь на одном месте? Значит, когда-то я всем буду казаться круглой дурочкой?

      – Нет, ну что ты! – я растерялся. – Просто… со временем развитие замедляется, и… слушай, я не знаю точно. Я просто хотел сказать, что всё так или иначе приходит в норму.

      – Мама