Пасынок Вселенной. История гаденыша. Дмитрий Слай

смерть – обычное дело. Неотъемлемая часть жизни. Тебе, наверное, до этого момента казалось, что ты это понимаешь. Но ты не понимал – ты принимал это к сведению, как информацию о чем-то отдаленном и не таком уж важном. Ну а теперь? Теперь ты понял, что это – самое важное понимание в жизни? Посмотри на него! Такой же мальчишка, как ты. Может быть, он был так же умен, талантлив и даже красив, как ты – теперь не скажешь. Но уж наверняка он считал, что будет жить вечно. И вот – пьяный водитель, аневризма, придурок с ножом, кирпич с крыши. Какая разница? Он считал себя бессмертным и был уверен, что такое с ним случиться не может. Но если ты не веришь в опасность – это совсем не значит, что ты ей не подвергаешься.

      – Зачем ты это делаешь?! – заорал я.

      Виктор ответил не сразу. Какое-то время он смотрел то на тело, то на меня.

      – Ты сказал, что хочешь кого-то убить, – проговорил он, наконец. – Что ж, я не против. Мне даже наплевать. Но ты хочешь. Значит, хочешь, чтобы этот кто-то выглядел вот так. – Он ткнул пальцем в тело. – Но перед этим ты должен понять, что ты тоже можешь так выглядеть и лежать на этом столе. И если ты это осознаешь, если ты к этому готов – тогда ты готов принимать подобные решения. Ты готов?

      Я не знал, что сказать. ⁶

      Когда мы вышли на улицу, я с наслаждением вдохнул свежий воздух.

      – Блевать станешь? – участливо поинтересовался Виктор.

      Я посмотрел на него.

      – О! – обрадовался он. – Глазищи горят. Как это удивительно – ощущать реальность жизни. Осознавать. Детские психологи, если бы узнали, что я с тобой сотворил, свихнулись бы к ениной бабушке. Но что они понимают?

      Я ничего ему не ответил, но был с ним полностью согласен. И он это видел и понимал.

      9

      «Если в начале пьесы на стене висит ружье, то к концу пьесы оно выстрелит»

      А.П. Чехов

      И как так вышло, что мои отношения с Виктором, мое у него обучение никак не коснулись нашей дружбы с Крисом? То есть коснулись, несомненно. Но… как-то не так, как можно было ожидать. Разумеется, мы обсуждали и того с другим, и другого с этим, и наоборот. Но… Виктор выслушал мой рассказ про Криса, посмотрел на него издалека, и сказал, что как часть моей картины мира Крис имеет место быть. В остальном – неинтересен. Я сперва обиделся за друга и даже сказал об этом Виктору. На что он ответил:

      – Плевать. Он просто несчастный мальчишка. И если бы я морочился на просто несчастных детях, я бы, несомненно, его пожалел. Но жалость – поганое чувство. Этакая стыдливо-благородная форма выражения собственного превосходства. Мы кого-то жалеем – значит, по умолчанию считаем себя лучше, счастливее, сильнее и умнее объекта прицельного выброса горючих слез и розовых соплей.

      – Но он мой друг! – возмутился я.

      – Но не мой, – парировал Виктор. – И если ты надеялся, что я, по доброте душевной, приглашу его в наш дружный коллектив, то ты ошибаешься. Это совершенно дурацкая идея.

      – Почему? Крис классный.

      – Для тебя. Потому что он просто умный и тебе нравится с ним общаться. Ну и что? Это твои дела. А для меня… Если хочешь со мной общаться, имей в виду – я конченный эгоист. Все, что

6

Идея про посещение морга бессовестно сплагиачена у Карлоса Сирано Сезара Араны Кастанеды