Пасынок Вселенной. История гаденыша. Дмитрий Слай

школьная администрация настаивала на том, чтобы я больше не появлялся в школе, что мне нужна профессиональная помощь и все такое. Но все обошлось. Большой Папочка, очевидно, был в восторге.

      А Крис той же ночью после отбоя сказал:

      – Рано или поздно они тебя упекут.

      – Куда? – равнодушно спросил я. Нет, правда, на меня, как и после случая с толстым уродом, накатило какое-то совершенно стеклянное спокойствие.

      – В Шестерку, – объяснил Крис.

      – Мне одиннадцать. Не смогут.

      – Через год смогут. Или вообще в психушку. Или затравят психиатрами.

      – Ты думаешь, я псих? – спросил я.

      – Конечно, – усмехнулся Крис. – Все либо психи, либо трусы, либо уроды, либо извращенцы. Либо все вместе. Но ты классный.

      – Спасибо, – фыркнул я.

      – Но кому какая разница? – Он помолчал, а потом вдруг спросил: – Ты когда-нибудь был на кладбище?

      – Не-а, – растерялся я.

      – А я был. Знаешь, там до хренища могил. Так много, что мне показалось, что почти все померли.

      – Это ты к чему? – не понял я.

      – К тому, что некоторые из тех, кто там теперь лежит, наверное, тоже были классные. Ну и что? А теперь вот кормят червей. И ни черта не изменилось.

      Я совершенно честно не знал как на это ответить, поэтому тупо промолчал.

      – Жизнь – это паршивая штука, – развивал свою мысль Крис. – Больно, обидно, несправедливо. А в конце сдохнешь. И если бы Бог был честным – не надо было бы вообще рождаться.

      – Ты чего такое несешь? – удивился я.

      – Ничего, – тихо проговорил он. – Просто я боюсь, что они тебя сожрут.

      – Кто?

      – Все. Взрослые. Мир. Ты не умеешь останавливаться. Ты сумасшедший. И рано или поздно они тебя сожрут. И я останусь один.

      Больше он ничего не говорил. Я и не настаивал. Я думал. На самом деле, мне было почти что наплевать что со мной будет – сам не знаю почему. Но то, что я кому-то нужен настолько, что он боится меня потерять, было откровением. Нет, я не стал мыслить в том ключе, что теперь вот я должен взять себя в руки ради Криса, потому что я ему нужен и бла-бла-бла. Самопожертвование никогда не было пунктом моего характера. Но все же его слова заставили меня задуматься.

      Что касается моей перспективы, тут я тоже не особенно волновался. К тому моменту я уже успел осознать, что мир взрослых очень много и часто грозится, пугает и мало когда действует. Цивилизованность. Вряд ли они отправят меня в психушку. Наверное, я был дурак. То есть, я точно был дурак. И если бы Большой Папочка тогда задумался, он бы наверняка понял, что рано или поздно я сотворю такое от чего не поздоровится всем. Но в тот момент мне казалось, что он всегда старается замять скандалы. Административный рефлекс. Его позиция против позиции директора школы. Но я сирота, следовательно, жизнь у меня по определению не сахар, а значит, меня нельзя обижать и притеснять. До абсурда. Как гомосексуалиста, честное слово. Сам Большой Папочка всегда утверждал, что в таких