Аллегро с Дьяволом – II. Казань. Юрий Вячеславович Селивёрстов

базарили. Вышел он минут через пять и приказал возвращаться. Я спросил его, что к чему. Он ответил, что Гасан говорит, клянется, что это не местные. Мол, грех гостей обижать. Кто-то из приезжавших на базар, говорит, парня наверное уволок. Обещал, говорит, все узнать и поклялся – если сможет, то вернет парня. А может, говорит, солдат ваш сам куда-нибудь слинял, в самоволку. Короче, Конюх вроде как поверил ему и теперь будет ждать новостей от Гасана. Вот так вот, Пастух. Гасан наш ангел-спаситель теперь.

      – Я примерно так и думал. Конюх долбаный! Его дед, с шашкой наголо, здесь больше бы пользы принес, чем этот слюнтяй на БТРе. Помяни мое слово, Серый, Чуму мы больше живым не увидим.

      Аркадий ошибся – сегодня он еще раз видел Чуму живым. Всего на несколько секунд, правда, но видел....

      3

      Взяв у Куницы, который был наблюдателем, бинокль, Перец рассматривал проходящую колонну. Он любил рассматривать возвращающиеся домой колонны. Обычно это поднимало ему настроение. «Люди домой возвращаются, мы тоже, значит, скоро вернемся». Вот и сегодня, после истории с Чумой, Перец пытался восстановить душевное равновесие испытанным способом. Да только ничего не получалось, на душе было по-прежнему гадко.

      По трассе шли явно инженерные войска, было много вспомогательной и строительной техники.

      – Нэ, я нэ понымаю, зачэм так дэлать, да? – спросил Цветочник, Гога из Грузии. Он не выращивал и никогда не торговал цветами, но на всех базарах Советского Союза можно было найти грузина, торгующего цветами. Он прослужил всего полгода и имел сильный акцент.

      – Ну ладно, эсли я враг – убэй мэня, стрэляй, горло рэшь, а вот так издэваться зачэм, да? – вопрошал горячий Цветочник, сильно жестикулируя руками.

      – А напугать нас хотят, вот и издеваются, – ответил мрачный Кок.

      – Вашу мать!! – неожиданно выругался Перец и чуть не разбил бинокль о камни. – И так настроение дерьмо, а тут эти еще.

      – Что лаешься? – спросил Кок.

      – Второй грузовик с хвоста колоны, – пояснил ему Перец, протягивая бинокль.

      Кок взял бинокль и направил его на колонну. Найдя второй с хвоста КамАЗ, Кок не сразу понял, что так взбесило Перца. Какие-то коробки, похоже, из жести, пара звездочек…

      – Черт, обелиски, – упавшим голосом промолвил Кок и отдал бинокль, протянувшему руку Цветочнику.

      – Вывозят, чтобы не надругались наверное, – высказал свою догадку Перец.

      – Вах! – выдохнул Гога и отдал бинокль Кунице.

      Они долго провожали взглядом колонну, в которой шел КамАЗ, груженный обелисками. И вдруг все четверо остро почувствовали, что это везут их обелиски, с их фотографиями и их именами. Казалось, напрягись и увидишь свои имена и написанные краской даты. Вот только напрягаться никому не хотелось. А может, просто страшно было…

      Послышался шум приближающегося вертолета. Из вертушки, севшей чуть ли не на высоте, выпрыгнул комбат, майор Сизов. Не мудрствуя лукаво его называли Батя, как и многих других комбатов советской армии – если уважали, конечно. Неоригинально, но от души. Хотя солдаты