Ангел рассвета. Натали Якобсон

сенатора предалась распутству. Свое имя она скрывала. Никто не знал, за кем тянется шлейф жертв.

      Сейчас в стенах колледжа Николь ощущала себя совсем по-другому. Казалось, тогда ночью это была не она. Какой-то допельгангер, рожденный ее воображением выходил ночью, чтобы соблазнять и бросать. Или у нее был двойник, за действиями которого она могла чудесным образом наблюдать во снах. Или ее сознание раздвоилось и все вышло подобно истории Джекилла и Хайда, благообразная половина сидит дома, а целиком злая часть творит произвол на улицах. Но Николь никогда не чувствовала себя целиком злой. Она соблазняла лишь потому, что для нее это было игра. Так действует ребенок, который сам не понимая, зачем ломает свои игрушки. И все равно, после этого рядом с кучей растрепанных кукол остается сидеть невинное дитя. Николь оставалась ребенком в глазах людей, а те, кто умирал и сходил с ума после ее ночных визитов, так и оставались безымянными жертвами распутной ночной жизни.

      Возможно, ее так манил порок, потому что она знала, что жить ей осталось не долго. Болезнь кипела в ее крови, причиняя такую боль, какую не смогли бы причинить и легионы демонов. Но она не чувствовала, что умрет. Просто не было рядом взмаха темных крыльев и приближения смерти. Иногда ей казалось, что она будет жить вечно. И вечно страдать, потому что сама не знает, чего хочет от жизни. Ей чего-то не хватало, это правда, но чего?

      Решив, что на сегодня с нее достаточно, Николь вышла из здания колледжа. На воле ей тут же полегчало. Оставалось лишь надеяться, что припадок не повторится. Но ведь для одного дня упасть в обморок два раза, это ведь слишком много, даже если ты болен. Только вот она больше не ощущала себя больной. В ноздрях все еще стоял опьяняющий запах лилий. Николь присмотрелась к палисадникам близстоящих зданий. Она знала, что ни на кампусе, ни в крошечном сквере перед колледжем не может быть лилий. Там были высажены лишь дубы и чахлые акации, иногда кое-где встречались пестрые головки бугенвиллий. Удивительно скромный парк за оградой всегда оставался полупустым. Проходя мимо, она смотрела на ветви ялапы и сложные сплетения лиан. Интересно, может ли среди них прятаться ангел? Чем гуще заросли, тем больше надежд, что он там есть. Она зачарованно уставилась на фестоны переплетенных между собой веток и, кажется, даже улыбнулась. Что за мысли только приходят в голову?

      Лучше думать о чем-то приятном, а не о том, что кто-то постоянно наблюдает за тобой, даже когда поблизости никого нет. Николь подумала о Марди-гра. Каждый раз, когда она проходила по уже пустынным знакомым улицам ей почему-то вспоминалась роскошь карнавала. В дни праздника она всегда чувствовала себя хорошо. Когда народ высыпал на улицу, и всюду царило веселое настроение, ее проблемы, будто тоже отходили на задний план, и она становилась беспечной. Может, все дело в том, что она как в рассказе Эдгара По может чувствовать себя в безопасности лишь, когда вокруг много радостных людей, и они будто принимают на себя часть давящей на нее необъяснимой скорби. Тот рассказ