Золотые яблоки желаний. Натали Якобсон

барельефами ворота, как у нее, одним ударом тарана легко снесут. Долго замок осаждать не придется. Я мельком глянул на изображение головы великана, у которой в нос было продето дверное кольцо, и почему-то мне стало жутко. А вот силуэты грифонов на створках ворот меня совсем не напугали.

      Замок гороховых стеблей

      Когда во внутреннем дворе замка мы вышли из кареты, оказалось, что кучера на козлах действительно не было. Лошади ехали сами, управляемые лишь пением, сидевшей внутри, Меллисандры. Вот и сейчас она всего лишь назвала их по именам, и они умчались в конюшню сами, волоча за собой роскошный экипаж.

      – Зарница, Пичужка, Белянка, Касатка, – фея пропела лишь женские имена. Видно, все кобылы у нее, дамы. Я отнесся к ситуации с юмором. А вот зеленый змей с крыльями, дремавший на крыше кареты, весьма неохотно спорхнул и теперь изумрудным дымком клубился над головой хозяйки.

      Неплохо быть тут гостем. Я с радостью осматривал замок, который выглядел весьма богатым, но на душе от чего-то было мрачно.

      – А вы случайно не из общины волшебных прях? – задал я вопрос напрямую, заметив золоченое веретено, привязанное к поясу Меллисандры. У шести прях, служивших княжне Одиль, были такие же. Они пряли ими золотые нити, которые тут же принимали любую нужную им форму, без участия в деле ткацкого станка или швейных иголок, создавая причудливые наряды. Поэтому в замке княжны Одиль белошвеек никогда не было, только шесть рыжеволосых прях, которые одевались, как знатные дамы и вели себя так, будто им принадлежал весь мир.

      – Я сама по себе. Ни разу за всю вечность не принадлежала ни к каким общинам или семействам, – Меллисандра взяла меня под руку и подтолкнула к лестнице во внутренние покои замка. – Я вообще не пряха. Я фея гороха, если ты заметил.

      Вот откуда ее зеленый однотонный наряд. Это я уже понял. И зеленые побеги на стенах замка отсюда же. Ее волшебство оплетало тесным покровом каменную крепость, и гороховые побеги вырастали изо всех щелей. Все стены ими обросли. Признаться, картина была красивой. Яркая зелень, и гороховые стебли. Будь я здесь один, то с радостью собрал бы больше гороха, чем могло уместиться в карманах. Но в присутствии Меллисандры обдирать ее живую изгородь было неудобно.

      Внутри замка, правда, тоже рос горох. Он пробивался прямо меж плит в полу. Такое впечатление, что до феи гороха, поселившейся здесь, замок принадлежал кому-то еще. Тому, кто его отстроил, а фея заняла место, прогнав или убив владельца. И теперь всюду проросли ее зеленые стебли, готовые со временем пожрать не причудливую человеческую архитектуру.

      После того, как моего отца казнили за измену королю, на руинах моего поместья тоже гнездились феи. Им было весело, хоть я тогда впал в уныние. Не хотелось об этом даже вспоминать.

      Хорошо, что красивые гобелены на стенах, изображавшие дам, жар-птиц и единорогов, еще не заросли горохом. Хотя нет, в одной дырочке в гобелене уже пробивался зеленый побег. Листочки почти свились с рваными нитями ткани.

      Жаль, что Меллисандра