Так любят люди. Андрей Максимов

что он говорил: мол, со мной ей будет плохо, а с ним – хорошо. Как я спать лег, позабыл совсем.

      Но вот проснулся с ощущением, что я – говно. Мало того что я этого Ивана с лестницы не спустил, и водку его пил, и едой его своей кормил… Это ладно еще. Но так получается, что я с ним жену свою обсуждал, всякие ее качества, мы даже про секс вроде говорили, но это я не уверен до конца.

      С чужим мужиком обсуждал свою жену! Такая мерзость внутри… Сначала думал: похмелье просто, пройдет.

      Не проходит. Такие дела.

      – А Земфира сейчас где живет?

      – У него, конечно. Мы с ней видимся, с дочкой тоже. Нормально.

      Ивана этого только вот видеть не могу.

      Напоминает он про мою мерзость.

      Я уж себя и так уговариваю, и эдак. Не уговаривается ни черта! Такие дела.

      И вот мой вопрос: «Как перестать ощущать себя тварью?»

      Ну не могу я так жить!

      И еще: как вы думаете, когда я уже наконец перестану ждать, что Земфира вернется? Понимаю, что не вернется. А если даже и вернется, то я, может, ее и не прощу. Вот. А жду все равно. С этим вот можно что-то сделать?

* * *

      Любовь, конечно, надо придумать. Поначалу это обязательно. Потому что ты же ждешь идеальную, а идеальной нет. И чего? Надо придумывать.

      Любовь – это (например) такая прекрасная, невероятно красивая статуя. Но изо льда. А отношения – это солнце: дают тепло, но статуя тает. И вот так она тает, тает…

      Сколько там останется от твоих фантазий? Если хоть что-то не растает – скажи спасибо.

      А ведь еще недавно казалось: такая прекрасная, такая необыкновенная, такая твоя. Статуя. Глядь: лужица под ногами плещется, и вся любовь.

      Катя была немыслимо красива. Настолько, что к ней страшно было прикасаться. Просто невозможно было поверить, что к этой женщине можно вот так просто взять и прикоснуться.

      Она была недоступна, и от того особенно маняща.

      У нее были длинные черные волосы, длинные ровные ноги; большая грудь, огромные глаза и высокий лоб.

      Это описание ничего не объясняет, потому что невозможно описать, что это такое – невероятная женщина. Нет слов для объяснения.

      Невероятная – это которой не может быть. А есть.

      Я прекрасно понимал, что у меня нет шансов. Но это не имело никакого значения.

      Если мужчина не замечал Катю, это могло значить либо то, что он влюблен в кого-нибудь другого, либо то, что он – голубой. Я зализывал раны после Ольги, считая себя неисправимо одиноким. И голубым тоже не был.

      Я встретил Катю на дне рождения у кого-то там. Потом мы все ходили большой компанией по городу, орали что-то громкое, хоть таким образом реализуя юношескую потребность быть услышанными.

      Я все время поглядывал на Катю, как бы небрежно и как бы случайно. При этом я вопил всех громче, стараясь выглядеть развязным и высокомерным.

      Юноше чего хочется? Выглядеть взрослым, хотя, казалось бы, куда спешить? А взрослый – это какой? Понятно какой: развязный и высокомерный.

      Я пытался шутить. Все смеялись. Это взбадривало меня. И я снова