Так любят люди. Андрей Максимов

чего предпочитаете зависеть, сэр?

      От карьеры, от денег, от славы? От родителей? От начальства?

      Это все в твоих руках. Мы сами строим ту реальность, в которой живем, и значит, сами за нее отвечаем.

      Хорошо тому, кто зависит, скажем, от карьеры или от денег. Строй. Зарабатывай. Вперед, родной!

      А если от любви?

      Ведь не ты ее находишь, а она тебя. Хочет, сука, находит, а не хочет…

      А ты несвободен.

      А она не находит.

      И что тогда?

      И что с твоим настроением, с твоей жизнью?

      Поняв, что у меня больше нет девушки, и возненавидев имя «Ольга» на всю жизнь, я поплелся домой.

      На столе, на белой скатерти, стояла белая бутылка кефира.

      Пустой стол. Скатерть. Бутылка кефира. Все белое.

      «Я так же одинок, как эта бутылка кефира на столе», – подумал я. Мне было шестнадцать лет, и я совершенно не понимал анекдотичности сравнения.

      Мне было шестнадцать лет – хороший возраст, чтобы осознать и не забыть: если рядом с тобой нет женщины, рядом с тобой нет никого. Ты живешь в пустоте.

      Я совершенно точно знал, что такую, как Ольга, я не встречу больше никогда. Я вспоминал ее грудь и понимал, что такой груди больше не будет в моей жизни, это единственная на свете грудь, и я ее упустил.

      Я надавил на зеленую, из мягкого металла сделанную, «шапочку» на горлышке бутылки; «шапочка» снялась. Я закрыл горлышко ладонью и взболтал. Потом выпил теплого мерзкого напитка.

      Неполная бутылка уже не казалась величественной.

      Мне хотелось нарушить метафору одиночества. Мне казалось, что это поможет моей жизни.

      Мне было шестнадцать лет, и я тогда еще не знал: забыть женщину можно только с помощью другой женщины. Они так и будут вытеснять из моей души друг друга, чтобы в душе осталась пустота.

      Но тогда я еще всего этого не знал.

      Результатом всякой первой любви бывает ощущение окончательного конца жизни.

      Пожалуй, никогда я не испытывал ощущения такого окончательного тупика, как в тот вечер, попивая невкусный теплый кефир в надежде поломать метафору, а значит, жизнь.

      Меня предавали. Я предавал. Меня бросали. Я бросал.

      Женщины рожали от меня детей, и мы расставались.

      Женщины не рожали от меня детей, и мы расставались все равно.

      Мы расставались естественно и трагически; глупо и умно; навсегда и на время…

      Но никогда – никогда! – в жизни не было у меня больше ощущения такого безнадежного и бессмысленного существования, как в тот вечер.

      Вот ведь Бог – Он все правильно делает. Он всегда все делает правильно. Он дает человеку трагическую первую любовь. И ты проживаешь в ней сразу ровно то, что будешь проживать потом.

      Восторг, спокойствие и уверенность, трагедия потери… Такие вот этапы.

      Дальше все будет именно так: восторг, спокойствие и уверенность, трагедия потери.

      Восторг, спокойствие и уверенность, трагедия потери… Восторг, спокойствие и уверенность…

      И так – до бесконечности.

      Только в первый раз все более обостренно.