Убить пересмешника. Харпер Ли

Страшилы: ростом Страшила, судя по следам, около шести с половиной футов; ест он сырых белок и всех кошек, какие только попадутся, вот почему руки у него всегда в крови, ведь кто ест животных сырыми, тому век не отмыть рук. У него длинный кривой шрам через все лицо; зубы желтые, гнилые; он пучеглазый и слюнявый.

      – Давайте выманим его из дому, – сказал Дилл. – Я хочу на него поглядеть.

      Джим сказал:

      – Что ж, если тебе жизнь надоела, поди и постучи к ним в парадную дверь, только и всего.

      Наш первый налет состоялся, только когда Дилл поспорил с Джимом на книжку «Серое привидение» против двух выпусков «Тома Свифта», что Джим не посмеет сунуться в ворота Рэдли. Джим был такой: если его раздразнить, нипочем не отступит.

      Джим думал три дня. Наверно, честь ему была дороже жизни, потому что Дилл его донял очень легко.

      – Ты трусишь, – сказал он в первый же день.

      – Не трушу, просто невежливо ломиться в чужой дом.

      Назавтра Дилл сказал:

      – Ты трусишь, тебе к ним во двор одной ногой и то не ступить.

      Джим возразил, что он ведь сколько лет каждый день ходит в школу мимо Рэдли.

      – Не ходишь, а бегом бегаешь, – сказала я.

      Но на третий день Дилл добил его: он сказал Джиму, что в Меридиане люди похрабрее мейкомбских, он сроду не видал таких трусов, как в Мейкомбе.

      Услыхав такие слова, Джим прошагал по улице до самого угла, прислонился к фонарному столбу и уставился на калитку, которая нелепо болталась на самодельной петле.

      – Надеюсь, ты и сам понимаешь, Дилл Харрис, что он всех нас прикончит, – сказал Джим, когда мы подошли к нему. – Он выцарапает тебе глаза, и тогда не говори, что это я виноват. Помни, ты сам это затеял.

      – А ты все равно трусишь, – кротко сказал Дилл.

      Джим попросил Дилла усвоить раз и навсегда, что ничего он не трусил.

      – Просто я никак не придумаю, как бы его выманить, чтоб он нас не поймал.

      И потом, Джим обязан помнить о своей младшей сестре.

      Как только он это сказал, я поняла – он и вправду боится. Когда я один раз сказала, что ему слабо́ спрыгнуть с крыши, он тоже вспомнил о своей младшей сестре. «Если я разобьюсь насмерть, что будет с тобой?» – спросил он тогда. Прыгнул с крыши, но не разбился, и больше не вспоминал, что он в ответе за свою младшую сестру, пока не оказался перед воротами Рэдли.

      – Что, слабо́ тебе? Хочешь на попятную? – сказал Дилл. – Тогда, конечно…

      – Дилл, такие вещи надо делать подумавши, – сказал Джим. – Дай минуту подумать… это все равно как заставить черепаху высунуть голову…

      – А как ты ее заставишь? – поинтересовался Дилл.

      – Надо зажечь у нее под пузом спичку.

      Я сказала – если Джим подожжет дом Рэдли, я скажу Аттикусу.

      Дилл сказал – поджигать черепаху гнусно.

      – Ничего не гнусно, надо же ее заставить, и ведь это не то что кинуть ее в огонь, – проворчал Джим.

      – А почем ты знаешь, что от спички ей не больно?

      – Дурак,