Сборник 333. Три повести и тридцать три рассказа. Валерий Мит

дали о себе знать, и мы мгновенно уснули, а спустя много часов, я проснулся первым.

      *

      Мысли вяло текли по извилинам моего мозга, рождая вялые, нежизнеспособные образы. Медленно и словно нехотя мне вспомнилась больница.

      Странно, но прошлые события теперь представлялись мне несколько иначе.

      Воспоминания не были чёткими. Находились на грани «было – не было». Словно в тумане, но я все-таки видел, как…

      Я, чересчур возбуждённый, выхожу из кабинета Эдмунда – не знаю уж, что он со мной сделал там, но я начинаю заигрывать с Лизой. Она, отшучивается, видя моё состояние, но это действует слабо.

      Я обнимаю её за плечи, стараюсь привлечь к себе – прямо там, в больничном коридоре. Как бы невзначай касаюсь её груди, и это распаляет меня ещё больше.

      Лиза пробует вырваться, стараясь не шуметь, не желая привлекать ничьё внимание, надеясь сохранить хоть какую-то видимость порядка, не желая беспокоить других пациентов.

      Её усилия бесполезны.

      Она тихо, вполголоса что-то говорит, надеясь успокоить меня, но это тоже ничего не даёт.

      Я откровенно смеюсь над ней, и она начинает плакать.

      Сначала тихо, а потом всё сильней и сильней.

      Вот она уже дрожит и рыдает от обиды и бессилия что-либо сделать, понимая, что со мной ей, видимо, не справиться.

      Я вижу в коридоре Эдуарда Львовича, и он быстрым шагом направляется к нам. Я невольно ослабляю хватку, и Лиза, воспользовавшись этим, убегает.

      Приблизившись, Эдуард Львович смотрит на меня своими пытливыми, внимательными глазами и говорит резким голосом, не терпящим никаких возражений:

      – О случившемся я должен буду доложить Марии Ивановне.

      – Да пошёл ты… – отвечаю я. И ухожу в сторону лифтов.

      Дальше, скачком, мои воспоминания перепрыгивают на несколько часов вперёд. Поздний вечер, я в своей палате, лежу под одеялом, злой на весь свет, сжигаемый неудовлетворённым желанием, не отрываясь, смотрю на часы, знаю, что моё время ещё придёт.

      В 23.38 дверь в мою палату очень медленно, стараясь не шуметь, открывает кто-то нерешительный.

      Я улыбаюсь, закрываю глаза, притворяюсь спящим, думая: ну вот и пробил мой час, теперь попалась птичка…

      Я знал, знал, ликовал я внутри, знал, что эта добрая девочка обязательно придёт проведать своего больного пациента.

      Лиза чуть слышно подходит к моей кровати, поправляет одеяло.

      – Как вы, Владимир Михайлович? – тихо, чтобы не разбудить, говорит она.

      Я не шевелюсь, предвкушая предстоящее….

      – Может быть, вам нужна моя помощь? – шёпотом спрашивает она.

      Я открываю глаза, в которых нет ни капли сна, и одновременно с этим хватаю её за руку.

      – Да, моя хорошая, ты можешь мне помочь, – говорю я, ухмыляясь.

      Заваливаю её к себе на кровать, подминаю под себя, сажусь на неё верхом, одной рукой закрываю ей рот, а другой срываю с неё одежду…

      Меня трясло от негодования и отвращения