Путаны нелёгкого поведения. С. Н. Ходоров

обрадовалось Илга. – С этого момента переходим на «ты».

      Она достала фонарик и, осветив им узкое пространство палатки, вытащила из рюкзака оригинальную коричневую бутылку. Приложив её горлышко к губам Леонида, она проворковала:

      – Попробуй, Лёня, в честь нашего знакомства наш латвийский компот.

      По привычке не пригубив, а глотнув предложенный напиток, Леонид моментально обжёг все свои внутренности. Догадавшись, что Илга разыграла его, он неимоверным усилием воли заставил себя сдержать кашель. Кто мог подумать, что предложенный компот окажется настоящим «Рижским бальзамом» 45-ти градусной крепости. Горьковато – сладкий вкус тонизирующего напитка понравился Леониду, и он с удовольствием отпил ещё несколько доз согревающего «компота», оставив в бутылке лишь половину её содержимого. Илга захлопала в ладоши.

      – Вот теперь я вижу, что ты из Сибири, – похвалила она Леонида, забрав у него бутылку, чтобы тоже сделать несколько маленьких глоточков.

      Ну а дальше произошло то, что и должно было произойти. Разве можно, спрашивается, положить кошку вместе с собакой или ту же кошку рядом с мышкой, не ожидая от этого никаких последствий. Положить, конечно, можно, но эти самые последствия будут просто непредсказуемы. Когда же мужчина лежит в контактной близости от молодой женщины, то итог этого сближения не так уж и трудно предугадать. Леонид не успел даже глазом моргнуть, как Илга одним рывком запрыгнула на него и впилась своими мягкими податливыми устами в его холодные, чуть обветренные губы. Тут же многоопытная латышка, называя вещи своими именами, преподнесла ему своего рода мастер-класс. Она молниеносно ввела свой язычок в рот Леонида и стала, то увеличивая, то уменьшая колебания, совершать им вращательное движение и скользить по нёбу, по зубам и вводить его даже за щёки. Позже Илга признается, что такой поцелуй называется французским, а техника его исполнения – «мельницей». Похоже, что французы знали толк в этой поцелуйной технологии. После такого сексуального помола, после такой мельничной прелюдии Леонид впал в какое-то нирванное беспамятство, начисто забыв про свою Светланку, далёкую Сибирь и близлежащий Кавказ. Презрев все приличия, он запустил одну руку под спортивную блузу Илги и, постепенно поднимая её вверх, добрался до бугорка её налитой груди, которую зрительно запомнил ещё вчера на базаре. Вторую руку он бесцеремонно забросил под трико, где упёрся в тугие плавки, стянуть которые было не так легко. Своими поцелуями Илга довела Леонида до невменяемого состояния. Он не помнил, как в палаточной плоскости, не превышающей двух квадратных метров, ему удалось сорвать с неё все одежды, не помнил, как разделся сам, как легко, одним порывом, вошёл в её влажное лоно. В палатке стояла кромешная тьма, и не было видно обнажённого тела Илги. Вместо накатывающегося возбуждения от созерцания её наготы, он получил спазматическое сладостное сотрясение всего тела, от пяток на ногах и до виска на голове. Такого секса, такого животного удовлетворения у него не было никогда. Он готов был врываться в зовущую