Век императрицы. Натали Якобсон

ряду, и рассмотрел Эдвина только сейчас.

      – Ваше величество? – настороженно повторил Августин. Он оглядывался по сторонам, словно ища ответа на свой вопрос. – Ты… ты король Виньены?

      Он никогда не видел короля, не знал его в лицо, ответ ему опять шепнула госпожа.

      – И ты считаешь, что блеск от твоей короны спасет твоего миловидного живописца? – Августин слабо, грустно усмехнулся. – Что если я прикажу схватить твоего художника за то, что он творит там, наверху, в своей мастерской? Что ты тогда сделаешь, чтобы меня остановить?

      – Ты знаешь, что я сделаю, – спокойно, но многозначно произнес Эдвин, и Августин чуть подался назад, будто его ошпарили. Однажды его уже обожгли, он чувствовал на своей коже болезненный след от прикосновений огня, и теперь ожоги болели вдвое сильнее, потому что рядом стоял этот неземной незнакомец, и в его глазах отражался, как в двух зеркалах, тот пламенный ад, из которого Августин никогда бы не смог спастись собственными силами.

      – Когда-нибудь я вернусь за ним, – пообещал Августин больше для острастки. Он знал, что в ближайшие несколько лет побоится тронуть художника.

      – Когда ты вернешься, я буду рядом с ним.

      – Я бы ведь мог отправить на костер и тебя, – Августин готов был рвать и метать от ярости, но вынужден был сдержаться. Он смотрел на Эдвина с холодной злобой, таким взглядом может одарить один преступник другого, будто желая сказать «я обличил тебя, ты такой же, как я, ты тоже в сетях порока».

      Марсель заметил, как Эдвин едва уловимо отрицательно покачал головой. Угрозы в его адрес были пусты и бессмысленны. Оба: и король, и инквизитор осознавали это, но Августин упорно старался с честью выйти из ситуации. Ему нужно было даже в словесной баталии с монархом сохранить достоинство, чтобы поддержать свой авторитет.

      Кто-то из монахов зашептал что-то на ухо Августину, предупреждение, советы или вопросы, невозможно было расслышать. Очевидно, то были расспросы о будущих приговоренных.

      – Пусть живут… пока, – Августин небрежно махнул рукой в сторону затаившихся в темноте бродяжек.

      – Вперед, – скомандовал он, пронесся мимо своих людей и быстро двинулся прочь. Кто-то из его свиты предпочел отвесить Эдвину поклон, то ли извиняясь, то ли рассчитывая на будущую благосклонность со стороны такого значительного лица. Никому не хотелось поддерживать конфликт с самим королем.

      Марсель заметил, как Августин последний раз обернулся, как странно и жестоко сверкнули его глаза. Вскоре его светлая шевелюра скрылась в лабиринте переулков. Марсель чувствовал, что его немного мутит и оперся плечом о стену ближайшего здания.

      – Так ты… – он не в силах был произнести титул. Эдвин оставался для него только Эдвином. Даже царский титул был бы для него недостаточно велик, ведь ангел был выше всех королей вместе взятых. И все-таки от присутствия рядом кого-то, настолько значимого Марселю стало неловко.

      – Тебе ведь все равно кто я, Марсель? Ты бы пошел за мной ко двору, даже если б у