Ночь, кладбище, кошмары. Анатолий Агарков

не успел её толком рассмотреть – Люся утопленницей вцепилась в меня, щекой прижалась к подбородку, совсем близко блестели страхом её глаза, волосы закрыли весь мир. С трудом оторвал ёе от себя, чтобы иметь возможность защищаться.

      Казалось, всё вокруг на своих местах. Чего Люся трясётся? Но звякнула калитка, и взор поймал движущийся на нас чёрный силуэт. Без сомнения, это был человек. Не животное, не чертовщина какая-нибудь. Старушка – роста маленького, на голове будто капюшон, на спине горб, и плащ шуршит. Шажки мелкие, шаркающие – несомненно, старушечьи. Но никаких намёков на лицо, руки – всё напрочь задрапировано темнотой.

      Люся молча тряслась, повиснув на моей руке, и колебания её тела достигли невероятной частоты. Хочу успокоить её и говорю, как можно спокойнее, но голос предательски сипит и срывается:

      – Что за шутки? Тут либо по морде бить, либо рвать без оглядки. Начнём с первого….

      Жду, что фигура сейчас бросится на нас с жутким воплем Гордеевского голоса:

      – Ага, попались!

      Но горбатый силуэт вдруг останавливается, качнувшись на месте, поворачивается и также, не спеша, начинает удаляться. Со спины он ещё сильнее похож на старуху, и, слава Богу, что нам не пришлось увидеть её, наверняка, мерзкой рожи.

      Люся, кажется, начала оживать, хотя её по-прежнему бьёт озноб

      – Что? Что это было?

      Фигура уже далеко, за ней надо следить взглядом, чтобы не потерять в темноте.

      – Не смотри и успокойся, – я повернул девушку за плечи и повёл прочь. – Ну, было, было и сплыло – теперь нет. Пошли отсюда.

      Она идёт безропотно, вертит головой, оглядываясь. Дорожка упирается в пролом в заборе. Кажется, все наши страхи позади.

      Но не тут-то было! За спиной вновь слышны шаги, ближе, ближе…. Я заслоняю Люсю собой, готовый к самому худшему. Из темноты выныривает Гордеев, идёт по тому самому месту, где только что шаркала ножками загадочная фигура. Будто столкнул её в сторону и идёт к нам. Идёт, благодушно улыбаясь – издалека видно. И нам с Люсей сразу становится хорошо и спокойно.

      – Что, испугались, голубки?

      – Так это ты был, ты…? – Люся молотит в Гордеевскую грудь кулачками. Для него это вместо щекотки.

      – Здорово я вас?

      Мне непереносимо его глупое торжество.

      – Нет, Виктор, здесь действительно кто-то был. Минутой раньше ты столкнулся бы с ним лбами. Да нет, там старушка была вот такусенькая.…

      Гордеев ни с кем не хочет делиться своей славой:

      – Да я это, я, говорю…

      – Может и ты, да вот пиджак твой импортный за версту светит.

      – Да? – Виктор обескуражено посмотрел на его светлые полы, но тут же нашёлся. – А сейчас?

      Он стянул пиджак, вывернул его на изнанку и накинул на плечи:

      – Ну?

      – Похож, – говорю. – Только морда фосфором светится.

      Виктор голову наклонил вперёд цыганскими кудрями, руки за спину заложил – ворот пиджака вздыбился. Ну, точь-в-точь,