Флёр. Роман-файл. Глеб Нагорный

повернулся. В лицо ему ударил кислый запах щей, пельменей с луковым соусом, шкварок, паленой водки, запущенного кариеса и многолетнего гастрита. На него недобрым взглядом смотрел швейцар в засаленной ливрее с бесцветными галунами-солитерами. Из отставных. Ресторанный цербер ковырялся в зубах вилкой и имел чрезвычайно задумчивый вид. Часть бороды состояла из капустных лепестков, другая – из табачных крошек. Кое-где можно было заметить жиденькую поросль. Сам собой напрашивался закономерный подловатый вопрос: «А что это у вас, сударь, в бороде такое вкусное?» «Серебряная» нить у него была в форме свернутой в трубочку денежной купюры – малого, пропускного, достоинства. Он флегматично огладил «богатую» бороду, обнажив ряд кривых прокуренных зубов, ливерно улыбнулся – смахнул с губ колбасную крошку – и процедил:

      – Безбилетник? А вот я тебя в органы дознания. Эй, широкохваты!!! – И, лениво позевывая, повлек его к выходу.

      Около командируемого тут же появились голодно клацающие зубами типы из секьюрити – с кровожадными «серебряными» нитями. Два капкан-молодца – приземисто-кряжистый с череповатым личиком и короткостопый с неестественно длинными руками. Один – на крупного зверя, другой – на ласку. Оба с отпечатками интеллектуального, нравственного и эмоционального безобразий на лицах.

      – Нельзя мне в органы! Командировка горит! – упираясь, заголосил Флёр. Капкан-молодцы тотчас расступились.

      – В Запределы? – Швейцар убрал руку, окинул его с головы до ног каким-то потусторонним взглядом и промычал: – М-да… Дела. Проходи. За резервный.

      – Да я посмотреть только… У меня и денег-то нет.

      – «Граммофон» угощает. Командируемые бесплатно.

      Он слегка подтолкнул Флёра к дверям, передал с рук на руки изгибистому официанту с порочным лицом без подбородка, а сам направился к полутрезвому работнику плаща и дубленки с «серебряной» нитью из монеток, уминавшему за гардеробной виселичной стойкой кровяную колбасу. Завидев швейцара, гардеробщик заглотил остатки деликатеса, нервно зашуршал газетой и, сбивая на своем пути плоды номерков, ринулся к повешенному песцу в углу гардероба. Мгновенно выудил из-под его полы припрятанный магарыч. Неотрывно следя за швейцаром, который, не добежав до раздевальни, вдруг развернулся и по долгу службы метнулся к дверям, гардеробщик жадно припал к горлышку и высосал всё без остатка…

      Сопровождаемый официантом с пристальными глазками и при-стольным изгибом, Флёр вошел в раздираемый пьяным угаром зал.

      Играла издерганная рваная музыка. «Серебряные» нити переплелись. Конфетти сыпалось. Мюзле14 кривилось. Брют пенился. А «Граммофон» гнусавил.

      Икра свисала с боков столешниц гроздьями рябины.

      Рябило.

      – Вискоза! Вискоза! – кричали восседавшие за круглыми мраморными столиками, освещенными матовыми лампами-шарами, набриолиненные

14

Мюзле (франц. muselet – проволочный предохранитель) – каркас из мягкой металлической проволоки специальной конструкции, используемый для закрепления пробок в бутылках с игристыми и шипучими винами.