По следам Почемучки. Рассказы и сказки. Олег Кургузов

ещё что такое? – кричит Федоскин. – По какому праву?

      А я и говорю:

      – Шкаф-то совсем старый, никуда не годный.

      – Старый-то он старый, – рассуждает Федоскин. – А по голове хлопнет не хуже нового. Это самое настоящее хулиганство. Надо протокол составлять и штраф взимать.

      Федоскин ушёл составлять протокол, а я ещё постоял немного, подождал, пока шкаф с балкона вылетит. Но он всё не вылетал и не вылетал.

      Тогда я прихожу домой и говорю:

      – Что ж вы шкаф-то не скидываете? И Федоскин уже ушёл…

      – Ха-ха-ха, – смеются мама и папа. – Неужто ты и вправду думал, что мы шкаф сбросим? Это шутка.

      Тут к нам заходит управдом Федоскин с милиционером.

      – Нечего смеяться, граждане, – говорит он. – Сейчас штраф взимать будем. Готовьте ваши денежки.

      – Это была шутка, – говорит папа. – Ребёнок не так понял.

      – А вот чтоб неповадно было так шутить, мы вас и оштрафуем, – отвечает Федоскин. – А то ребёнок опять что-то неправильно поймёт и в ваше отсутствие всю мебель честным людям на головы повыкидывает.

      Мама заплатила штраф, и Федоскин с милиционером ушли восвояси. Папа стал совсем грустный и говорит:

      – Штраф не за дело заплатили. Если бы за дело, не так обидно было бы.

      – А давай за дело? – говорю я.

      Папа подумал, подождал, пока уйдёт мама, и говорит:

      – Давай!

      И мы с папой скинули шкаф вниз.

      Ух, как он летел! Ух, как он грохнул! Развалился на фанерки, досочки и планочки.

      Тут к нам снова заходит управдом Федоскин. Он смущённо улыбается и говорит:

      – Может, и вправду это шутка была? Со шкафом, то есть?

      И отдаёт штраф обратно.

      – Чего уж теперь, – грустно говорит папа. – Шкаф мы уже, того…

      – Ну, тогда другое дело, – успокаивается Федоскин. – А то я уж подумал, что обидел вас.

      – Садитесь-ка лучше пить чай, – приглашает мама.

      Папа и управдом Федоскин садятся и пьют чай.

      Трамплин

      …Ну вот, опять начинается! Только я ложусь вечером спать – сразу море снится. Волны колышутся и кровать в разные стороны качают:

      – Блюм-блюм… Блюм-блюм…

      И я засыпаю среди голубых волн.

      А утром мне просыпаться надо. А мне опять море снится. Только теперь я на песочке лежу и с солнышком обнимаюсь. Оно такое тё-ё-ёплое и ко мне прижимается.

      – Вставай, соня, – говорит мне мама. – Всё на свете проспишь.

      А я лежу.

      – Подъём! – кричит папа. И дует в кулак, как в трубу: – Ту-у-у, ту-ту, ту-ту!

      А я лежу.

      Они меня поднимают и волокут в ванную умываться. Потом волокут за стол завтракать. И говорят:

      – Когда, наконец, ты станешь самостоятельным ребёнком?!

      А я очень хочу стать. Чтоб по утрам самому подниматься. Раз-два и на ногах! Я хочу, чтоб мне утром приснился трамплин, с которого на лыжах прыгают.

      Целый вечер трамплин рисую. И на стену вешаю напротив кровати. Чтоб утром рисунок увидеть и сразу вскочить, как спортсмен с трамплина:

      – Вжиу-у-у!

      Утром я открываю