Сказание о забытом князе. Не терпя обидим быти. Том III. Тимофей Рахманин

де?

      – Пониже чуток…

      – К нему иди, в деревню пусть стрелой летит, наших упредит, дабы ждали, как уговаривались. Да человека пускай пошлёт в дорогу войско встречать, чтоб поторопил. Кто знает, сколь их нынче придёт…

      Лука кивнул, и тихо, пятясь пополз назад. Вскоре внизу послышались шаги. Две тени с охапками хвороста, потоптавшись в темноте, сбросили всё в кучу и спешно ушли обратно в сторону леса.

      – Кострища готовят. Полонить будем? – спросил шёпотом Кречет.

      – Не. Пускай жгут. Не будет знака – ворог не придёт. Жечь надобно. Всё одно если что, ране восхода не появятся. А мы их встретим. К утру и наша подмога тут будет. Встретим как надо!

      – От жа неугамонныя, а! Мало мы их побили!

      – Тсс. Ждём.

      Далеко в заполночь, разом вспыхнули три больших костра. Место лазутчиками было выбрано хорошее, скрытное: высокий обрывистый берег, над ним далеко кустарник и дуга береговой линии, похожая на большую речную заводь, хорошо скрывали огонь от посторонних глаз. Огонь был виден лишь с воды да с малых островков противоположного вражьего берега Тёплого озера.

      Три костра в ночь у воды, в десять шагов друг от друга и вправду хорошо и далеко видны.

      Прибрежный лёгкий бриз высоко раздувал языки пламени. Два лазутчика подбросили последние оставшиеся охапки дров, но с берега не уходили, всё время подходя к воде и пристально вглядываясь в темноту. Постояв немного, оба спрятались в тени песчаного обрыва, прямо под кустами, в которых лежали Довмонт с Кречетом. Князь, переглянувшись с сотоварищем, подмигнул и показал, что чуток вздремнёт, надо ждать, а ты, мол, пригляди. Кречет кивнул. Только Довмонт закрыл глаза, как неожиданно вздрогнули оба. У костра раздался девичий голос:

      – Здравствуйте вам, люди добрые! Мир вам! Дозвольте у огня погреться. Заплутала совсем.

      Оба лазутчика подлетели, как ошпаренные. Увлечённые совсем другим, ни они, ни князь с Кречетом не заметили, как девица приблизилась к огню. Довмонт вопросительно посмотрел на Кречета: «Кто это?». Тот пожал плечами: «Не знаю».

      Один из тех, кто был внизу, сухощавый с виду, спросил:

      – Кто ты? И чево тут ходишь посреди ночи одна?

      – Варвара я,– ответила девица, отступая назад и видимо уже жалея о том, что подошла к огню. У обоих взгляды были не очень приветливы: озираясь бегающими глазками по сторонам, они суетливо вертели головами и стали словно невзначай приближаться к ней.

      – Варвара я, – продолжала девица, – заплутала я… С Верхнего Покрова. Матушка занемогла сильно. Вот иду ко Пскову, мощам Святой Евпраксии поклониться, за матушку попросить…

      Но было видно, что её не слушали. Оба, толь воина, толь лазутчика, потихоньку, чтоб не спугнуть девицу, приближались к ней, пытаясь отрезать путь к отступлению.

      – Не обижайте деву беззащитную, люди добрые, – заговорила снова девица, почуяв уже совсем недоброе, осторожно делая шаг назад и снимая с палки-клюки котомку, что висела за её спиной. Она осмотрелась. Убежать назад не успеет: один уже обошёл, другой спереди. На обрывистый берег лихо не вбежать в длинной шубейке. Разве