Бунтарь. За вольную волю!. Юрий Корчевский

бери и берендейку.

      Стрелец глянул на Михаила с уважением. Обращаться с огнестрельным оружием многие не умели, а от звука выстрела закрывали глаза и уши. Что такое берендейка, Михаил не знал. Оказалось, наплечная сумка, где хранился порох, пыжи, пули. Получив ручницу, кремневый пистолет, сунул его за пояс. Ни кобуры, ни сумки для его хранения не полагалось. Сразу сообразив, что скорострельности ему не видать, Михаил попросил кинжал.

      – Может, саблю?

      – В ногах путаться будет.

      Нашёлся кинжал. Ножны простые, деревянные, кожей обтянуты. Зато клинок хорошей стали, а рукоять простая. Не для парадов кинжал, для боя. Михаил в сторону отошёл, начал ручницу в руках вертеть. Тяжела, да и калибр изрядный. Ох, зря на такое оружие напросился. Патронов нет, дульнозарядное, сколько пороха засыпать, да что вначале? Кремневый замок приготовить или порох с пулей в ствол? Это сейчас литературные пособия, Интернет, где мусора много. Но пересилил гордыню, к стрельцу подошёл.

      – Подскажи, братец, какова мерка? Из пищали стрелял, правда, давно. Как бы с зарядом пороха не переборщить, а то ствол разорвёт.

      – Вопрос правильный. Смотри и запоминай. В берендейке мерка есть. Ею порох отмеришь. Засыпал в ствол, сверху пыж и прибей. Шомпол-то под стволом. – Стрелец говорил и показывал. – Потом пулю, а сверху ещё пыж, не то ручницу наклонишь, а она выкатится. Опосля курок взведи, маленькую щепотку пороха на полку подсыпь, крышечкой прикрой. В дождь не заряжай, порох подмокнет, подведёт. А уж затем пали по команде.

      Стрелец ручницу поднял, спуск нажал. Оглушительно бабахнуло, дымом чёрным затянуло. Мужики от неожиданности ахнули, зашумели.

      – Тихо! Привыкайте! У ворога нашего, войска московского, не только пищали имеются, а и пушки. Во много раз сильнее грохочут.

      Один из селян спросил:

      – Громом убивают?

      – Эх ты, лапотник! Из пушки дроб каменный летит, або ядро. Как грохот услышал, быстро прячься, скажем – за дерево, уцелеешь тогда.

      – Страсти-то какие! – перекрестился мужик.

      Похоже, селянин пожалел, что записался в ополчение. Но Болотников опытен был, хитёр. На площадь вынесли два дымящихся котла.

      – Подходи, налетай! Шулюм и каша, дабы порты не спадали.

      Засуетились мужики. Ложки, у кого деревянные, у кого оловянные, почти у всех есть. С мисками, плошками плохо. Если вокруг малого котла в кружок сесть, можно и по очереди хлебать, то с большим так не получится. Но и миски принесли. Радости не было предела. Сначала шулюм бараний похлебали, пока не остыл, потом за гречневую кашу, сдобренную конопляным маслом, принялись. Тишина, только чавкание раздаётся.

      Мясо ели редко, не каждую неделю, а то и месяц. Поэтому сытное мясное угощение склонило чашу весов колеблющихся на сторону Болотникова. Над новобранцами поставили сотника, и теперь десятники подчинялись ему. Сотник Твердила Фомин ещё вчера был десятником в стрелецком полку, внезапному возвышению был рад до чрезвычайности. Для начала познакомился с десятниками. К Михаилу сразу вопросы:

      – Ты