Ведро на обочине. Александр Олсуфьев

рогатины.

      Алый диск клонящегося к горизонту солнца просвечивал сквозь листву. На стол выставили жаркое, из холодильника закуски и запотевшую бутылку.

      Андрей вяло ковырял вилкой рассыпчатую картошку, подцепив на вилку гриб долго, но безо всякого интереса, рассматривал его со всех сторон, прежде чем положить в рот. Вдруг в небо взлетели три яркие ракеты и с громким хлопком рассыпались на множество разноцветных звёздочек. Следом ещё три, а потом ещё и еще…

      – Во дают… – равнодушно прокомментировал отец, не поднимая головы от тарелки. – И так каждый выходной.

      – Люди жизни радуются. Красиво-же… – мать суетилась вокруг стола, выставляя новые закуски.

      – А где это? – уныло поинтересовался Андрей.

      – Да у миллионера дочка развлекается.

      – У какого миллионера? – вначале не понял Андрей.

      – Да у того, кто поле купил и лошадей собирается разводить.

      Андрей замолчал, насупившись, а в небо продолжали взлетать всё новые и новые ракеты. Есть что-то совсем не хотелось. Посидев ещё, для вида, несколько минут, он поднялся из-за стола.

      – Ты что, есть не будешь? – забеспокоилась мать.

      – Нет, что-то не хочется. Пойду, прогуляюсь. Подышу немного.

      Мать только и развела руками, печальным взглядом проводив сына, обратилась к отцу:

      – Ну, что это такое? Не поужинав, куда-то сорвался, а? Что молчишь-то?

      Отец с досады лишь «крякнул» и, раздражённо махнув рукой, направился в дом, а над головой в темнеющее небо взлетели новые ракеты.

      Андрей вышел за калитку и в сумерках пошел по улице. Из открытых окон доносился звон расставляемой посуды, обрывки музыки, голоса, на верандах зажгли свет, в беседках собирались компании, шутили, смеялись, задымились мангалы, а в одном дворе он увидел, как на большой треноге подвешивают казан.

      «Крынкины плов, должно быть, собираются готовить», – равнодушно подумал он и зашагал дальше.

      Выйдя в поле, Андрей остановился и посмотрел на небо. С той стороны, где солнце село, всё ещё виднелась светлая полоса, неровно срезанная снизу тёмными верхушками деревьев, а с противоположной стороны на ночное темное небо выползала огромная красная луна, и звёзды, будто испугавшись этого соседства, загорались лишь на середине небосвода. Воздух стал прохладен и свеж, туман пополз над полями. Андрей отмахнулся от надоедливого комара, что зудел у него над ухом, и пошёл через поле туда, где в темное небо взлетали ракеты фейерверка. Роса опустилась на траву, и через несколько шагов он почувствовал, что ноги его промокли.

      «Не вернуться ли?..»– нерешительно подумал он, но что-то притягивало его к тому месту, куда ускакала дневная наездница.

      Чувство это было неопределённое и во многом противоречивое: с одной стороны, он понимал, что делать ему там абсолютно нечего, и кроме неприятностей ничего он там не найдёт, но, с другой стороны, ему было до крайности любопытно – кто же это такие, что они о себе такое выдумали, что и пройти нигде нельзя без того, чтобы тебя не окрикнули