Семья в огне. Билл Клегг

тебе как родные – вроде двоюродных братьев и сестер, от которых ты получаешь весточки на Рождество и с которыми встречаешься лишь изредка, на свадьбах, похоронах и выпускных. Лидии приятно видеть на экране одних и тех же людей на одних и тех же диванах и креслах. Они стареют вместе с ней, и ведущие шоу тоже стареют. Ей кажется, что они все заодно, все в одной упряжке.

      – Нет, ты представляешь: кейтерам так и не заплатили!

      Поначалу Лидия думает, что шумная дама по-прежнему рассказывает о свадьбе своей дочки в Нантакете, но вскоре до нее доходит, что рассказ идет в прошедшем времени. Речь о другой свадьбе. И скоро ей становится ясно о какой.

      Лидия ищет взглядом официантку, беременную блондинку по имени Эми, которая раньше вроде бы работала в продуктовом. Лидия видит ее каждый день и, заказывая кофе, все порывается спросить, но каждый раз словно теряет дар речи. А потом Эми приносит кофе, и вроде бы уже можно ни о чем не говорить.

      Все, кто пришел в кафе пообедать, разошлись. Лидия аккуратно выбирается из-за столика, стараясь не повернуться лицом к шумной даме и ее спутницам. Даже если они не знакомы лично, Лидию могут узнать – судя по теме их разговора. Она хочет уйти как можно быстрее и незаметнее. Эми нигде не видно: у кого же попросить счет? Деваться некуда, придется слушать эту тетку, которая тараторит без умолку, даже не переводя дух:

      – По-моему, шатер уцелел. А вот большой дуб за домом сгорел почти полностью. То, что от него осталось, до сих пор не спилили. Он стоит в пустом поле, черный и страшный, словно какая-то жуткая декорация к Хеллоуину. Нет, ты представляешь?

      – Мой брат раньше работал на Люка Мори… – заговаривает другая, помоложе. – Он был у них дома как раз накануне пожара, с друзьями – они стригли газон, собирали упавшие ветки, пололи клумбы… Сайлас до сих пор отказывается об этом говорить. Ему всего пятнадцать. Полицейские и пожарные задавали ему вопросы, но он ничего не знает. Он уже три лета у Люка подрабатывал.

      А Лидия-то думала, что подобные разговоры давно утихли. Полгода прошло как-никак. И никто не осмеливался заговаривать об этом при ней: завидев Лидию, народ умолкал или менял тему. Она привыкла к внезапно воцаряющемуся молчанию и опущенным в пол взглядам – в аптеке, в продуктовом и даже здесь, в кафе. Но эти женщины попросту ее не заметили.

      Эми, наверное, отдыхает – желающих пообедать сегодня было немало, а она минимум на пятом месяце. Сама Лидия драила чужие дома вплоть до родов и потом вышла на работу, когда Люку было две недели. Так уж получилось. Эрл вышвырнул ее из дому без гроша в кармане, и все отнеслись к этому с пониманием. Настоящий отец Люка даже не знал о его существовании и никогда не узнает, а мать тоже едва сводила концы с концами. Лидия с мамой всю жизнь сами себя обеспечивали. Отец умер от сердечного приступа вскоре после ее рождения, оставив им только долги: неподъемный кредит в банке и выплаты за снегоуборочную машину, с помощью которой он за деньги чистил зимой