Непредсказуемый Анимоха. Евгений Владимирович Скрапинов

ПРИВОДИТЕ МНЕ ТАКИЕ АБСТРАКЦИИ КАК…

      Ежедневное (не воскресное) издание газеты «Нью-Йорк Таймс» содержит больше информации, чем средний англичанин 17-го века усваивал за всю свою жизнь.

      Покажите мне, как это выглядит, по-вашему, на деле.

      Что он усваивает и как? Опасно клевать на подобные уловки!

      И вообще будьте осторожнее с фактами. А что делать, если всюду абстракции? Как быть? Перестать обобщать начисто? Пожалуй, что да. Не знаю. Всеобщие законы на самом деле до добра не доводят. Я говорю, действуй по своей вере: то, что ты делаешь, и есть то, во что ты веришь. Объяснять не надо, сами, что нужно, поймем.

      –Ну, наконец-то. Теперь-то он обозначил свою позицию.

      –Ничуть не бывало. Ты что, купился: Да он никогда не скажет то, что думает.

      –А вот и скажу. И скажу.

      –Чего? Помалкиваем? Сейчас он будет говорить. Ха-ха!

      Что? Ну, слушаем…

      Анимоха открывает рот, как будто готовится произнести речь.

      –Сегодня, уважаемые… а нет, я не про это. Итак, разрешите мне сказать… короче, выслушайте мое сообщение.

      На местах ропот: ему нечего сказать… а вы как хотели… да не, сейчас скажет…

      Анимоха:

      –Ну это… вы, как это сказать…

      На местах:

      –Смотри-ка ты. Что это с ним? Обычно разливается соловьём, а сегодня двух слов связать не может.

      –Уважаемые граждане…

      Сейчас будет говорить.

      И на самом деле, несмотря на заминку в начале, Анимоха в тот день произнес замечательную речь, которая произвела на нас неизгладимое впечатление. Что он сказал, записано и в свое время будет предано гласности. Толпа кричит: мы не позволим…

      Ладно, хватит об этом. Короче, конспект речи однажды будет опубликован в газете, остальное неважно.

      Проклятье, ведь надеяться совершенно не на что. Решительно и бесповоротно!

      –Какие еще, черт подери, татуировки? Да меня вид собственной руки пугает, а ты еще что-то наколоть на этой руке предлагаешь. Это прямо-таки смешно.

      И вообще не желаю иметь никаких примет.

      Не знаю, я вообще хочу избавиться от любых индивидуальных черт. Но не изничтожиться. Хотя, с другой стороны, какая разница. Хуже просто уже ничего и не сделать. Ох, не знаю. Не знаю, чем эти ваши затеи обернутся. Но подлинной ценностью обладают те действия, на которые ты решился по собственной инициативе. А если мы начнем отстаивать идею отсутствия собственного? Игрушка в руках бешеных страстей, о проклятье, неужели это так и есть? А что, на то как раз и похоже. На то и похоже. Черт подери, куда мне спрятаться.

      Падишах:

      –Ты занят, Анимоха?

      –А что? Нужно помочь по ремонту?

      –Оставь свои шуточки, паяц. Ты знаешь, как сегодня шатко твое положение. Кончилась коту масленица. Ничего у тебя не получиться. Ты только будешь напрасно терять время. Вот и сходил, вот что страшно: время прошло, но ничего, клянусь, ничего в мире не изменилось. Все остается по-прежнему, и событие, опираясь на которое ты жил последние дни, наконец в прошлом: но решительно ничего