Он сказал / Она сказала. Эрин Келли

от версии обвинителя.

      Я отодвинула тарелку.

      – Не могу есть, нервы. Вдруг наших показаний не хватит, чтобы его посадили?

      – Слушай, ты так говоришь, будто все держится на тебе. Я же объяснял: там целая команда, они несколько месяцев работали над делом. Интересно, что показала экспертиза.

      Все это мы уже проходили. Я попыталась отстоять свою точку зрения.

      – Да при чем тут экспертиза? Что она может показать? Тут весь вопрос в том, кому они поверят.

      Кит покачал головой:

      – Слова ничего не стоят. Вот ты всегда говоришь, что я слишком категоричен, у меня либо черное, либо белое.

      Так и есть. Я кивнула.

      – Но если мы хотим убедить всех в своей правоте, что у нас еще есть, кроме слов? Какие доказательства мы можем предоставить?

      – То есть?

      – Когда-то в шестом классе мы разыгрывали суд, – помолчав, ответил Кит, – я был свидетелем. А дело шло о контрабанде наркотиков. Я чуть в штаны не наложил от страха, хотя это была всего лишь постановка.

      – Ну надо же!

      Мы все еще слушали новые истории друг о друге, затаив дыхание, – как много я еще о тебе не знаю.

      – Спорим, Мак был подсудимым!

      Лицо Кита чуть дернулось, но он все же рассмеялся.

      – Вообще-то он был судьей.

      – Какой кошмар!

      – Наш учитель обладал чувством юмора, – признал Кит. – Я это к тому, что у меня есть кое-какой опыт. Когда выходишь говорить – сразу успокаиваешься. Волноваться незачем, просто идешь и рассказываешь, что видела. И все.

      Я знала, что он прав, но все равно волновалась. На фоне отсутствия аппетита почему-то разыгралась жажда. Если бы мы не ждали телефонного звонка, я бы пинты три осушила.

      В стекло застучали крупные капли.

      – Значит, в музей? – спросила я.

      Но музей оказался закрыт на перерыв. Мы вернулись в паб и сыграли партию за неровным бильярдным столом. (Понятное дело, я выиграла: хотя Кит играл со мной месяцами, он все еще пытался просчитать траекторию шара. Я воспринимала игру как спорт, а он пытался применить физику, при этом сохранял невыносимо серьезное лицо и подолгу размышлял над следующим ударом, склонившись над кием.)

      Играть закончили, когда стало невозможно притворяться, будто мы не замечаем тоскливых взглядов, которые бросали на сукно местные подростки.

      – Три часа, – сказала я. – Она, наверное, до сих пор в этой клетушке для свидетелей.

      – Если бы мы им понадобились, нам бы позвонили. Пойдем в отель.

      И мы отдали кии.

      – Нам теперь весь вечер в отеле сидеть? – пробурчала я, натягивая пальто.

      Кит улыбнулся.

      – Да ладно, не так уж все плохо.

      Даже полпинты эля сделали свое дело на голодный желудок. Я лежала, не вовлекаясь в процесс, издавая привычные стоны, пока Кит трудился сверху. Ему понадобилось в два раза больше времени, зато потом он уснул в считаные секунды. Я знала, он проснется не раньше чем через час.

      Дождь перестал, мокрые крыши Труро блестели на солнце.

      На часах было четверть пятого.