Пока он жив, я мертвая. Триллер. Маргарита Яар

жижа. Ведь это овраг. Её засосёт в одно мгновение!

      От ужаса Надя снова закрыла глаза. В нос била отвратительная вонь от разложившихся отбросов, и ещё запах крови. Её крови. Она чувствовала, как сочится она из ран на груди, как собирается во рту, от раны на внутренней стороны щеки. Кровоточили разбитые губы, выбитые зубы.

      Надя сплюнула. Немного полегчало, и Надя постаралась по возможности спокойно оценить положение.

      Сколько она тут лежит?

      Если горизонт темнеет и скоро наступит ночь, то значит, она пролежала тут без сознания весь день?! Ведь когда её бросили умирать, на небе светало.

      А что было до этого?

      Надя вспомнила, как несли ее, перекинув через плечо к воротам. Мелькнула в воспоминаниях Зина, лежащая на земле в неестественной позе, как сломанная кукла. Вспомнила, как захлопнулась за ней дверца отъезжающей машины и зарево горящего дома.

      В этом страшном доме исчезли Лёня и Николай.

      Потом тьма поглотила на время рассудок, и беспорядочные обрывки сознания только наполнили страхом.

      Мелькали жуткие уроды с ножами в руках, полицейская форма в капельках росы. Глаза черные, как уголь, на бледном красивом лице. Лицо ухмыляется. «Как видно драгоценности не стоят её груди», слышит она голос и все тонет в издевательском хохоте. А боль в груди лишает разума. Языки пламени не дают рассмотреть похотливые лица. Огонь всюду! Он близко, он обжигает!

      Надя вскрикнула и очнулась.

      Сумерки тяжело опустились и словно придавили к земле.

      Надя глубоко вздохнула и выплюнула противную горечь во рту. Глаза ее сузились, и словно остекленели. Она крепче ухватилась за выступ обеими руками и осторожно подтянулась ближе к скале. Получилось.

      Через минуту она уже карабкалась по склону оврага, цепляясь за ветви кустарников, не обращая внимания ни на запахи, ни на боль.

      48

      Ползти было трудно. Все было пропитано скользкими, гниющими отбросами, и растекалось вонючей жижей под ее ногами.

      Но Надя не останавливалась. Несколько раз она натыкалась на острые обломки камней, и боль вонзалась в тело сверлящими иглами лишая последних сил, но жалеть себя времени не было.

      Скорее, скорее наверх. Пока не стемнело, надо определиться в какой стороне она находится и куда идти.

      Бог мой! Как трудно, как больно…

      Надя замерла. Рот снова наполнился противной слюной вперемежку с кровью. Осторожно языком она нащупала осколки выбитых зубов.

      Память выхватила представительного мужчину в полицейской форме с силой ударившего ее по зубам! Что он тогда сказал ей?

      Ах, да! Он сказал, «папа не воспитал тебя». А рядом стояли полицейские и хохотали! Бог мой, полицейские! Казалось, что она попала на маскарад! Не может быть, чтобы это были полицейские! Не может быть такого, ведь они обязаны защищать! Или это ряженые?

      Ах, как они смеялись! Тот ужас, что она испытала тогда не объяснить. Она помнила, как кричала, что пойдет в полицию. И как, задыхаясь от смеха, ее