Букет из двух нарциссов. Саша Магнолева

он чего только не изобретал, чтобы оказаться со мной в одной постели! Естественно, каждый день спрашивал, когда же я к нему перееду, но я все строила из себя девицу строгих правил. Тогда он предложил поехать вместе в Париж.

      В Париж, конечно, мне очень хотелось. Но я понимала, что одно дело отбрыкиваться от него в людных местах, и совсем другое – в гостиничном номере. Он, конечно, «готов» был оплатить отдельные номера, но я-то понимала, что на месте окажется, что номер один, а кровать в нем двуспальная.

      В последний момент я «вспомнила», что у меня истекает срок действия загранпаспорта, и Шляхтич укатил один. И слал мне ежедневно с чужбины письма, как он по мне скучает.

      Я, оставшись одна, проанализировала ситуацию. Так, если я за него выйду, отнекиваться от выполнения супружеских обязанностей у меня не получится. А если я не буду работать, то еще и окажусь полностью зависимой от него материально, и он тут же примется меня тиранить. И зачем мне такая совместная жизнь? В общем, я решила порвать с ним, но не знала, как это сделать, чтобы не остаться врагами. И вдруг меня осенило.

      Из Парижа Шляхтич написал мне:

      – Страшно по тебе скучаю! С нетерпением жду, когда же начнется наша совместная жизнь!

      – Мы тоже ждем, – загадочно ответила я.

      – Кто «мы»? – явно напрягся Шляхтич.

      – Я и мой сын Сережа. Ему шесть лет, я очень хочу вас познакомить. Кстати, а в какой комнате он будет жить?

      Ответа я не получила. Шляхтич исчез к чертям собачим. Воссоединился, так сказать, с семьей.

      Глава 12. Слава Богу, пятница!

      Помню, однажды на уроке домоводства одна моя противная одноклассница заявила, что ее бабушка как-то отказалась от работы на заводе по изготовлению валенок, так как много валенок ей не нужно, а больше там украсть нечего. Руководствуясь этой философией жизни не на одну зарплату, девица устроилась на консервный завод.

      Видимо, это вполне естественное человеческое желание – получить от работы не только удовольствие от самореализации и зарплату, но и какие-то дополнительные блага. Вот и Альберт Эйнштейн, работая клерком в патентном бюро, не раз присваивал себе чужие изобретения, как я – орешки и конфеты. Впрочем, мне хозяева домов всегда предлагали угощаться, так что воровством это вряд ли может считаться.

      Несмотря на свое неприглядное поведение, в Принстоне Эйнштейн – уважаемая персона и туристический бренд. Тут запросто можно купить одежду или сумку с его знаменитым языкастым портретом или формулой «Е равно эм цэ квадрат», посмотреть на его бюст, на дом, где он жил, и на университет, в котором преподавал.

      Вот именно по территории университета я и решила сегодня прогуляться после работы, так как заканчивала в три часа дня и предпочитала провести время до вечера в Принстоне, а потом вернуться домой на автобусе.

      По пятницам у меня был всего один дом, где жила чудесная сербская семья – мама, папа, две дочурки и сын. Это был мой любимый дом и любимые хозяева. Лара, которая была