Война за океан. Том первый. Николай Задорнов

это у тебя с носом, Шестаков? – спросил Бошняк, обращаясь к высокому красивому матросу.

      – Кто тебе морду погрыз? – усмехнулся Салов.

      – Крысы! – печально ответил Шестаков.

      «В самом деле, ему обидно! – подумал Бошняк. – Матрос из команды «Байкала», один из лучших был на судне, любимец Геннадия Ивановича».

      Вдруг все стали смеяться.

      – Глянь, робя, Шестакова крыса за нос укусила!

      – А Замиралова за ногу!

      – Вон как, ваше благородие, – показывая завязанную ногу, сказал старик Замиралов.

      – Искусала – значит, спишь крепко!

      – Летом построим казарму, и крыс в ней не будет! – сказал Бошняк.

      – Слыхали? – добавил Салов, обращаясь к казакам. – Теперь уж недолго!

      – Да вот на них ловушки лажу; пока вы ездите, Николай Константинович, может, всех переловим, – сказал худой смуглый матрос Веревкин.

      Собаки вихрем помчали Бошняка. Чуть отъехал от поста, и не стало видно строений, все снегом занесло, лишь торчат трубы. Подумал: «Нелегка жизнь ради идеи. Известность можно приобрести и в Петербурге, не подвергая себя подобным лишениям». Он понимал, что еще придется возвратиться сюда, и от этого являлись обидные мысли. В Петербурге не очень желали осуществления замыслов Геннадия Ивановича, даже государь запретил распространять влияние экспедиции, а Невельской уж после этого опять рассылал объявления, что страна наша. «Боже, чем все это кончится?» Бошняку тоже пришлось побывать с казаком Беломестновым в одной из непродолжительных экспедиций. Но казалось, что его, как самого молодого из офицеров да еще родственника своих костромских знакомых, Невельской бережет и в трудные экспедиции не отправляет и что успех первой экспедиции зависел не столько от него, как от Беломестнова, который теперь в Петровском ждет новой экспедиции, а пока возит воду.

      …Собаки хороши и мчали быстро. Аносов каюрил не хуже любого гиляка. После полудня между сопок завиделось море во льду, на косе дымили трубы. Николай Константинович глазам не верил, что подъезжает.

      Вот и Петровское, слава богу! Снег, слепящее солнце, крепкий мороз и такое чувство, как будто явился домой в Кострому. И там сегодня ждут звезды! Сочельник! А после Рождества – Святки, все это так торжественно! Может быть, Геннадий Иванович разрешит и Святки пробыть в Петровском…

      Невельская в шубке и Геннадий Иванович в форме вышли на улицу встречать Колю. Тут же Чихачев, доктор Орлов, Воронин, знакомые казаки и матросы. Крики радости, объятия и поцелуи без всяких чинов. Всплескивает руками невысокий Беломестнов.

      – Здравствуй, брат Кир! – обнял его Николай Константинович.

      Подошел пожилой рослый и плечистый мужчина с густым загаром и черными бровями.

      – Доехали, Дмитрий Иванович? – обрадованно воскликнул Николай Константинович.

      – Как видите! – отвечал моложавый старик. Широкой, большой ладонью схватил он руку Бошняка.

      Тут и Позь – рослый худой гиляк с большим лбом, и жена Дмитрия Ивановича