Жизнь как жизнь. Александр Арсентьевич Семёнов

а то бы казнила себя».

      Грибы, ягоды, копка картошки, рубка капусты и пролетели конец лета и начало осени. Теперь можно было передохнуть за латанием детской одежонки, а там и стан собирать, да холсты ткать.

      За окнами быстро сгущалась темнота. В середине октября дни становились совсем короткими. Падал мелкий снежок вперемежку с дождём. Андрей сидел посреди избы на табуретке, подшивая валенки. Сначала на крыльце, а потом в сенях раздался громкий топот. Видимо кто-то снег сбивал с обуви. Дверь распахнулась, и в избу влетела сестра Андрея Клавдия.

      – Клавка, ты, что такая всполошенная? Стряслось что-то?

      – Да ничего не стряслось. Бежала от Юрова – запыхалась. Прибежала сказать, что у нас сегодня скотину переписывали. Завтра к вам в Рымы приедут. Вот прибежала предупредить, чтобы поспрятали лишнюю то скотинку, а то такие налоги насчитают, что без порток останетесь.

      – Спасибо, что упредила. Ну да ты, раздевайся. Алёна сейчас корову подоит – ужинать будем.

      – А детвора то где?

      – Старшие по друзьям да подружкам, а малышня на печи отогревается.

      В избу вошла с подойником Алёна:

      – Ой, Клавдия, здравствуй! Ты, что это на ночь глядя да по такой дороге прибежала?

      – Предупредить о переписи скотины пришла. Ну, я Андрею уже всё сказала.

      – Ну, ладно, посиди. Я сейчас молоко процежу, потом на стол соберу. А когда переписывать то будут?

      – Завтра, с утра.

      – Ой, батюшки! Ребятишки, быстро слезайте с печи. Василко, ты беги к тётке Матрёне, предупреди, а ты, Стёпка, к дяде Коле. Скажете, и сразу домой – ужинать будем.

      – Мам, мы ещё не отогрелись.

      – Я кому сказала. Одевайтесь и бегом, чтобы одна нога здесь, другая там. А то вон отец сейчас, ремнём шуганёт.

      Мальчишки убежали. Клавдия скинула с головы мокрый полушалок, сняла телогрейку.

      – Алёнка! Ты мне кипяточку налей. Попью, да и побегу обратно мне еще к Степаниде заглянуть надо, а то давно ее не видела. Как она там? Как ребятишки?

      – Да ладно у них все. Погоди маленько. Поужинаем и пойдёшь.

      – Дома поужинаю. У меня там шти с мясом наварены. Мы одного поросёнка дён пять, как закололи.

      – Мы тоже на прошлой неделе одного зарезали, а то Алёшку скоро в армию провожать.

      – Тогда, что? Я зря колготилась?

      – Не зря. У нас ещё два осталось, да и овец десяток. Вот поужинаем да в баню на реке отведём.

      Пока Алёна вытаскивала из печи чугуны, вернулись мальчишки.

      – Вася, ты не знаешь к кому Лёшка пошёл?

      – Откуда мне знать.

      – Я знаю. Он к Толику Анисимову ушёл на гармошке учиться играть, – сообщил Стёпка.

      – Вот и слетай за ним. Пусть быстро домой идёт. Скажи дело срочное.

      – Что, всезнайка, напросился? Теперь скачи снова, грязь меси.

      – А ты тоже знал, куда Лёха пошёл, но схитрил.

      – Ладно, сиди. Я сейчас за Лёхой схожу, – смилостивился над младшим Василий.

      Овцы шли к реке послушно, а вот годовалая свинья всё время визжа норовила освободиться от верёвок, тащила поводырей в сторону от дороги. Лёшка с Василком едва удерживали