Жизнь как жизнь. Александр Арсентьевич Семёнов

с Андреем зажгли фонари и ватага Сазоновых зашагала по лесной дороге.

      Нагруженные мясом пещера давили плечи, ноги глубоко проваливались в песок. Тяжелее всех было Андрею, сил у него совсем не оставалось. Культя была не в силах выбрасывать вперёд протез, и он как-то волочил его за собой. В паху саднило, видимо до крови растёр протезом. Но он не подавал виду и вместе со всеми шагал по дороге.

      – Андрей! Устал, поди? – тронула мужа за руку Алёна. – Может присядем, отдохнём?

      – Вот дойдем до Гарилей и там, в курилке посидим немного. Надо затемно добраться до дому, а то светать скоро будет, бабы на ферму пойдут.

      – Да уж, если увидят, разговоров не оберёшься. А вдруг донесёт кто.

      Посидев с четверть часа в курилке и дав отдохнуть плечам от тяжеленных пещеров, семья снова двинулась в путь.

      – Слава богу! Вроде никто не видел, – сказала Алёна, когда пещера были сняты с плеч и поставлены на лавку в родительской избушке.

      И тут вдруг раздался негромкий стук в окно. Алёна вздрогнула:

      – Кто бы это?

      – Сейчас погляжу.– Андрей подошел к окну. Под окном стоял старший Харымов.

      – Андрюха! Делись, а то донесу, – полушепотом сказал старик.

      – Сам бы пошел в лес, да поохотился, – скрипя зубами проговорил Андрей, – Ну заходи. Дам ногу.

      Заполучив переднюю лопатку, стукач удалился, даже не сказав спасибо.

      – Вот сволочь! Здоровые два мужика в доме, а семью прокормить не могут.

      – Ой, да бог с ними, с крохоборами. Рябятишки, идите ложитесь спать, а мы тут с отцом до утра управимся.

      Клевавшая уже носами ребятня быстро повскакивали с лавки и побежали в избу. Родители провозились с мясом до утра. Андрей рубил и резал на мелкие куски, а Алёна посыпала мясо солью и складывала его в кадушку. Ливер Алёна сложила в таз и понесла в избу – жаркое готовить. Андрей еле доковылял до кровати в избе. Сбросил с культи протез. Кожа в паху была растёрта до крови.

      – Алёна! Где у нас реваноль? Надо намочить тряпку да приложить.

      – Какую тряпку! У меня где-то марля стираная была. Только ты сначала поешь, а потом ляжешь. Я тебе марлю то и принесу.

      – Да не хочу я есть.

      – Тогда, хоть молока стакан выпей.

      – Молоко, пожалуй, выпью.

      Выпив молоко, Андрей лёг и сразу уснул. Алёна уже спящему мужу приложила в растёртый пах смоченную в реваноле марлю. Проснулся Андрей далеко за полдень от боли в сердце.

      – Алёна! – позвал он жену, – Налей стопку водки – сердце уж больно давит.

      – Так может, капель накапать?

      – Не помогают мне капли, а водка боль снимет.

      – Ладно. Сейчас налью.

      Последнее время Андрей всё чаще и чаще прикладывался к рюмке, особенно после тяжелой и напряжённой работы. То ли водка действительно помогала снять сердечную боль, то ли выматывающая все силы работа становилась непосильной, и организм требовал разрядки, но выпитая рюмочка порой превращалась в двух-трёх дневные запои, из которых он выходил тяжело и долго, а выйдя, неистово