Деградация. Высокие технологии. Сергей Викторович Ивлев

чем окончательно погрузиться в забытье, где–то уже очень далеко Иван услышал звонок собственного мобильного телефона, и обрывки фраз:

      – Иван не может говорить… Майор Старков у аппарата, а что такое?… Кто задержан?.. Может завтра?… Хорошо, пишите адрес…

***

      Просыпался Иван с трудом. Выпитая накануне водка давала о себе знать, и каждое движение отзывалось импульсом боли в голове. Кроме того, Иван никак не мог вспомнить, чем закончился вчерашний вечер и каким образом он оказался дома, в своей постели, к которой кто–то заботливо поставил тазик на всякий случай. Хорошо, что не пригодился. Но все равно, избежать разговора с родителями не выйдет. Надо придумывать легенду. Вот только как, если значительный временной промежуток вчерашнего вечера из памяти словно выкинули.

      Иван валялся в постели, тщетно пытаясь восстановить хотя бы кусочки общей картины, до тех пор, пока не зазвонил мобильный телефон, звучала настроенная на определенную группу абонентов мелодия «Наша служба и опасна, и трудна…», то есть звонил кто-то со службы, пришлось встать, на дисплее высветилось «Старков».

      – Доброе утро Александр Петрович, если оно, конечно, доброе. У меня сразу вопрос, можно? Что вчера было?

      – Не волнуйся, все нормально, давно мы так с Петей не ржали. – Похоже, что начальник и сейчас старался сдержать смех. – Я как вспомню! Культурный мальчик, аспирант, ага! Видел бы ты выражение лица своего отца, когда мы ему подсказали в какой карман тебе за ксивой залезть! Жаль, не было камеры! – теперь уже Старков перестал сдерживаться и откровенно ржал. Высмеявшись, продолжил: – Короче вчера ты отключился, так твой мобильник достал нас трезвонами, я посмотрел, написано «Мама». Думаю, что родители волнуются, а это не хорошо, ты может утром только в себя придешь, видимо так оно и вышло. Может мне и не следовало, но… Я бы из–за своих в такой ситуации уже бы город на уши за ночь поставил. Я и ответил. Потом еще Петя что–то от себя добавил, это плохо помню, если честно. Возможно, я что–то не так сказал, или он, тоже ведь под градусом, но твои родители точно что–то не так поняли, и им похоже не понравилось, что их сын с какими–то двумя ментами где–то нажрался. Ты же законспирировался, а мы–то не в курсе! Наверное думали, что тебя обижают. Попросили адрес, приехали, мы тебя так сказать с рук на руки передали. А твой батя попросил объяснений. Мы объяснили. И показали. Хвалили тебя. Очень круглые глаза у них были, ты не знаешь, с чего бы это?

      – Да уж, понятно… Я пока не говорил ничего о роде своей деятельности.

      – Красавец! А мы сказали! – Старков снова закатился смехом.

      – Представляю картину…

      – Я, рад что у тебя все хорошо, приходи в себя за выходные, пей соки, в понедельник ждем.

      – Я еще не знаю, все ли у меня хорошо…

      Легенду можно было уже не придумывать. Попрощавшись с начальником, Иван вышел из своей комнаты, захватил с собой тазик в ванную по пути, пришел на кухню, где в это время отец пил кофе, а мать что–то варила на плите. На столе стояла бутылка с минералкой, к которой он тут же жадно присосался.

      – О, мать, смотри, проснулся, боец. Ну и в кого