Собрание сочинений. 5 том. Николай Ольков

заниматься.

      Родя потянулся к барсетке, но узбек поймал за руку:

      – Оставь деньги. Деньги – зло, я помогу тебе просто так. Ты хороший человек, я так думаю.

      Уроки старика Родя усвоил быстро, научился отключаться на четверть часа в любой обстановке, стал сдержанным, невозмутимым, чем иногда пугал сотрудников. Вот и сейчас – откинул покрывало, заботливо заправленное приходящей домработницей, лёг на мягкое гостеприимное одеяло, расслабился, перестал думать, но сна не было.

      Когда приехал к узбеку, как и договорились, через три дня, процедура проходила в той же комнатке, только Родя лёг на кушетку, больше похожую на топчан, Алахитдин сел рядом, долго глядел в глаза, Родя снова уснул и спал, видимо, долго, потому что в комнате было темно. Он приподнялся, кто-то раздвинул шторы на окне, и в квадрате света появилась женская фигура.

      – Вы хорошо спали, и я закрыла окно.

      Она подошла ближе, и Родя увидел молодую, даже юную узбечку, с множеством косичек на голове, в цветном просторном халате, который даже при лёгком движении выдавал её заманчивую фигуру. Что-то шевельнулось в памяти, только никак не мог вспомнить, но уверен, что где-то видел эту девушку

      – Отец работает, а меня попросил быть около вас. Я позову его.

      Старый узбек сел рядом.

      – У тебя тут, – он постучал по своей голове, – кровь портится, долго сидит, свежей крови нет, а старая не уходит. Надо лечить вот тут, – он опять постучал по своей шее. – Гузель будет тебя лечить, она ещё ребёнок, но аллах дал ей знание. Это моя младшая дочь. На родине совсем бедно, она приехала сюда, русский хорошо знает, надо учиться. Гузель хочет быть врачом. Слушайся её, когда больно – скажи. Но надо терпеть.

      Первый сеанс назначили на субботу, Родя ловил себя на том, что ему хочется видеть эту красивую и таинственную узбечку, никогда раньше он не увлекался женщинами, сам не заводил знакомств, чьи-то попытки познакомить с местными красавицами заканчивались традиционными обменами любезностями и холодным прощанием. Родя считал, что ценил свободу, хотя и сам не знал, для чего она ему?

      Гузель встретила его у входа, поклонилась в знак приветствия, он тоже кивнул, прошли в комнату.

      – Разденьтесь по пояс. Нет, брюки помнутся, вот простыня, снимите все, завернитесь в простыню и на живот. Мне нужен ваш позвоночник.

      Девушка вошла в белом халате, указала на кушетку, попросила продвинуться вперед, чтобы освободить шею, голова чуть свисала с кушетки.

      – Вам неудобно? Терпите. Тогда начнем.

      Ее теплые ладони растирали его грубое тело, он расслабился и готов был уснуть, но она начала работать пальчиками, и они проникали все глубже в кожу, в мышцы, почти касались костей. Пройдя по всему позвоночнику от копчика до затылка, Гузель сказала:

      – Сейчас я буду смотреть шейный отдел, будет больно. Но вы же мужчина.

      Тонкие пальчики оказались железными клещами…

      После