Приятно тебя общать. Ирина Евгеньевна Кикина

повреждённый спутник ваш!

      Я рванулся к аквариумам. В одном из них Адриано, теперь совершенно исцелённый, пытался вынуть из длинных волос особо крупные комки восстанавливающей слизи.

      – О, как я рад, дружище Адриано! – Я бросился к товарищу и крепко стиснул его в объятьях. – Ты наконец очнулся, ты здоров!

      – Я-то здоров, а ты, похоже, не очень, – пробурчал тот, пытаясь высвободиться. – Ты что, настолько стосковался по людям, что ориентацию сменил? Отпусти меня! Я не из этих!

      – Не понимаешь, милый Адриано, какое счастье, что ты вновь со мной! – продолжал я надрываться, не отпуская товарища. – Ведь человек не может без объятий, и если рядом нет других людей, то добрые пришельцы зильберпуки готовы обнимать тебя нутром!

      Что ни говори, этот парень быстро соображает. Своим приятным звучным голосом он пропел:

      – Теперь я понял, дорогой, как тяжко жилось тебе без нас, и потому особое спасибо зильберпукам, которые не бросили в беде!

      Дракончик и Техник, умилённо наблюдавшие за нашим воссоединением, отстучали иглами сложный ритм.

      – Возрадуйся, товарищ, ведь с тобою есть рядом друг, которого обнять легко и просто. Но договоримся, что зильберпукам петь отныне буду я.

      Я с облегчением делегировал свои дипломатические полномочия.

      Через пару дней очнулся и Нестер. Мы все прилежно обнимались, и добрые инопланетяне были спокойны за наше душевное равновесие. Вскоре мы прибыли на захолустный мирок Тенебрис, откуда смогли связаться с родными, заказчиками и страховой компанией. Тут мы окунулись в бездну юридических сложностей, но со спасителями продолжали поддерживать контакт. Техник был молчун, а Динозаврик больше общался с Адриано.

      Однажды после очередного сеанса связи мой певчий спутник вышел из каюты, безудержно хохоча. Мы с Нестером долго пытали его, что такого забавного сказал зильберпук. Потом, отсмеявшись, Адриано вывел, искусно подражая тоненькому голосу Динозаврика:

      – Вы знаете, милейший Адриано, я никого обидеть не хочу, но голос друга вашего противен настолько, что терпеть невмоготу. И знаете, его прикосновенье шершавое, сухое – просто жуть. Иголки вянут, греются поджилки, хрустят крючочки и густеет слизь.

      Нестер заржал, как конь, а я развёл руками:

      – Похоже, мы друг друга передипломатили.

      III. Да будут обнимашки

      Заходит как-то бог-вдохновитель к богу-созидателю.

      – Здоров!

      – Здоровей видали.

      – Не в духе?

      – Не в нём, не в себе, не в сыне, – вяло ответил созидатель затёртой цеховой шуткой.

      – Я тебе несу вести о последних тенденциях в высшем свете.

      Созидатель хмыкнул.

      – И что же сейчас в моде?

      – Обнимашки! – выпалил сияющий вдохновитель.

      – Это что? – хозяин почесал кудлатую макушку.

      – Лично ощущать не привелось. Те, кто пробовал, уверяют, что