Книга Истины. Ольга Лев

впервые вижу солдат, так почтительно относящихся к Детям Гроз, – удивлённо проговорил он.

      – Ты, верно, мало их видел. Военные нередко происходят из религиозных семей. А даже если это и не так… жрецы старательно поддерживают в них почтительный страх перед храмом и ощущение изгнанников. Храм видит угрозу в армии и сознательно её запугивает. Конечно, действует не всегда, но в этот раз нам повезло.

      – А как они опознали в тебе служителя? Ты ведь амулет не носишь…

      – Мне и не положено было. Амулеты жрецы носят, а не послушники, – ответил Вирин и выпрямился.

      Лонцо с изумлением увидел шрам, выжженный напротив сердца.

      – Что это?

      – Можно сказать, клеймо. Каждый послушник получает такое на седьмом году обучения. В тот момент, когда начинает узнавать некоторые тайны храма. Сам понимаешь, спрятаться с таким украшением трудно. Жаль, конечно, что я не сбежал до его появления.

      – Сейчас это нас спасло.

      – Брось. От этого вояки я и так бы отделался. А теперь как в колокол позвонил. Осталось дождаться, кто услышит.

      – Да ладно тебе. Мало что ли путешествующих храмовых?

      – Много. Для этого стража и нескольких тысяч непосвящённых. А если он кому-то знающему проболтается… жрецам-то вряд ли, не тот круг общения, а вот кому-то из осведомителей… могут и обратить внимание. Послушники, как правило, путешествуют в сопровождении жрецов, чтобы не болтали лишнего.

      – Сказал бы, что ты жрец.

      – Ну да. В девятнадцать лет. Кроме того, этот вояка, может, и не заметил бы, но любого другого озадачило бы отсутствие амулета. Жрецы их не снимают даже в постели с любовницей, – Вирин махнул рукой и забрался под одеяло. – Как вышло, так и вышло. Всё равно ничего уже не изменишь. А вот поспать сегодня хоть немного надо.

      – Эти солдаты могут вернуться.

      – Нет, вряд ли. Они мне уже поверили. Зачем два раза в одном и том же месте копать? А вот если мы сейчас сорвёмся и уедем, то только круглый дурак нас не заподозрит, – музыкант широко зевнул и отвернулся к стене.

      Через несколько минут дыхание его выровнялось, сообщив герцогу о том, что его спутник заснул. Самому Лонцо спать теперь не хотелось совершенно. Оставив меч у изголовья кровати, он подошел к окну и облокотился на подоконник. С улицы остро пахло приближающейся осенью, а где-то вдалеке лаяла собака. Небо, впрочем, было по-летнему ясным. Звёзды заполняли черноту, словно рассыпанные по бархату алмазы. Вспомнив о том, что храм запрещает подолгу смотреть на звёзды, герцог стал вглядываться в сияющий узор…

      – Звёзды – это холодные глаза Неба, которыми оно равнодушно взирает на людские страдания, – нараспев говорил жрец, стоя перед витражом, изображавшим Пятую Грозу. – Долгое созерцание звёзд порождает греховные помыслы и ослабление святой веры. Отступившихся Грозы прощают редко, и тяжёл путь возврата под своды храма…

      Лонцо устал внимательно смотреть на грузную фигуру в сером облачении и перевёл взгляд на сидевшего чуть в стороне