Книга Истины. Ольга Лев

нет выбора. Сегодня купим всё необходимое и завтра выдвигаемся на юг.

      – Как скажете, ваша светлость, – пожал плечами музыкант.

      Пару часов спустя, двое путников уверенно шагали по городу в поисках лавки портного. Поиски завели их на большую многолюдную площадь, над которой грозно возвышались резные стены храма.

      – Положи руку на кошелёк, – посоветовал герцогу Вирин. – В такой толпе карманники как у себя дома.

      Лонцо покорно положил ладонь на расшитый мешочек с лотами и уже по привычке оглянулся. В нескольких шагах от него над толпой мелькали оранжевые перья.

      – Забери их Седьмая, – прошипел герцог, хватая спутника за рукав и уволакивая его сквозь толпу влево.

      – Ты чего? – удивился музыкант.

      – Императорская служба, – коротко ответил Лонцо, ещё раз оглянувшись.

      Чуть в стороне мелькнул второй отряд.

      – Я думал, в Студгороде их не должно быть, – на этот раз и Вирин разглядел перья.

      – Я тоже думал, – проворчал Лонцо, проскальзывая между двумя жарко спорившими дамами.

      – Ты это специально? – фыркнул Вирин.

      Двое друзей оказались на пороге храма.

      – Просто у меня глаза только два, и оба с одной стороны, – герцог всмотрелся в толпу.

      Оранжевые перья приближались.

      – Кажется, придётся драться.

      – Только не здесь, – возмутился музыкант.

      Теперь уже он потащил герцога за собой. Толкнув дверь, он нырнул в полумрак храма. Высокие витражи, пропуская свет, приглушали и искажали его.

      – А если они тоже сюда? – Лонцо нервно оглядел огромный неф.

      – Ваша светлость, вы меня удивляете. Вы когда-нибудь видели оранжевые или, хотя бы, простые серые перья в храме?

      – Кажется… нет, – растерялся герцог.

      – Никогда, Лонцо! Поступая на военную службу, человек перекрывает для себя доступ в храм. Он же добровольно берёт на свою совесть чужую кровь, – Вирин перевёл дух и заговорил спокойнее. – Чему тебя учили? Я думал, ты мне должен такие вещи рассказывать.

      – Сейчас я вспомнил, что уже слышал это. Но вообще мой учитель больше внимания уделял фехтованию и истории, – герцог внимательно разглядывал помещение, в котором они оказались.

      Все храмы Лагодола походили друг на друга. Широкий зал возносился на высоту четырёх этажей и сходился вытянутым, заострённым, словно колпак скомороха, сводом. Шесть витражей, почти касавшихся потолка, наполняли храм призрачным светом. Изображения Гроз на них словно светились изнутри. Седьмой образ был выложен на мозаичном полу. Между окнами виднелись несколько замаскированных под лепнину дверей.

      Людей в святилище было не много. Несколько торговцев и скромных горожанок молчали о своих проблемах перед грозными образами. Один человек в пыльном походном плаще мрачно взирал на окруженный семью горящими свечами образ Седьмой…

      – …Седьмой Грозы люди боятся более прочих и, сами того не замечая,