Параллельно с кризисом. Сергей Гудман

я и пошел во тьму. Тьму холодную, тьму не добрую. В темный лес пошел, за дубовый куст. За дубовый куст, по лесной тропе.

      И была луна мне попутчица. Мне попутчица – всем отлучница.

      Жутко стало мне в темном том лесу. Испугался я словно подросток. Словно подросток – слова девичья.

      Только было мне стыдно отступать. И пришлось идти и еще идти.

      Лес стоял стеной, не пускал меня. Выли в том лесу волки злобные. Волки злобные и голодные. Что же делать мне рабу божьему? Возвращаться опять на поляну ли? К девам любящим, девам ласковым?

      На пенек присел, чтоб подумати.

      И ту от куда ни возьмись появился колобок.

      Его румяные розовые щеки, обрисовались во всем безобразии своего великолепия. Луна ли спустилась, иль отражение луны материализовалось в своем истинном свете. Только мне стало не по себе от устремленных на меня вопрошающих глаз комка испеченного теста. Он молчал. В этом молчании была и скорбь миллионов тон не востребованной муки, и внимание высокого света, и укор проснувшегося бытия.

      – Что тебе надобно, колобок необрезанный? – Я спросил его очень ласково.

      – От тебя? – Его удивлению не было предела. Голос был наполнен сарказмом и высокомерием.

      – А че уставился? – Я вложил в вопрос всю имеющуюся во мне злость.

      – Смотрю, когда отдохнешь и дальше пойдешь.

      – Тебе зачем?

      – Прислали. Сказали будешь прикрывать. А то этот берендей, забредет куда не следует и сожрут его.

      – Кто сожрет? Черти?

      – Нужен ты им… Волки сожрут. Вот тут я и понадоблюсь.

      – Понятно… Они меня есть не будут. На тебя кинуться.

      – Конечно. Я вкуснее! – Самодовольству нет предела. Даже если тебя будут кушать.

      – И не страшно? – Мне было искренне жаль этого героя из печи.

      – Нет. Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел и от волков уйду…

      – Если так…

      – Так. Так. Пошли уже. Скоро утро. А тебе еще идти и идти…

      – Тогда пошли…

      – Осторожно! Не наступи!

      – На что?

      – Веревочка там натянута. Еще Чингачгук тянул. Тронешь и начинает звонить. Тут пути и конец.

      – Какая веревочка? Эта что ли? – Кусочек нейлоновой нити влез в мою руку и требовал, чтобы я его потянул. Сил сопротивляться не было. Нитки блестели, играли в лунном свете, звали рассмотреть их поближе… И я потянул.

      Раздался тревожный звон. Колобок стал надуваться и в миг лопнул.

      Звон не прекращался и требовал себя остановить.

      Требовал, требовал, требовал…

      Вторник.

      Будильник. Дура. Под самое ухо подставила. Зачем заводит? Встает сама, без него. Уже завивается. Вода в ванной бежит. Полежу. Все равно еще занято.

      Первая утренняя неприятность… Трусы мокрые… Поллюции! У женатого человека!

      Что же мне снилось? Явно, что-то эротическое… Весь обкончался, а ничего не помню… Самое обидное, что ничего не помню… Словно вырвали кусок жизни, при этом очень хороший кусок… Весомый такой