Леоне Леони. Ускок (сборник). Жорж Санд

ступеньки, и гондола отчалила в ту минуту, как он перенес меня на борт с поразительной ловкостью и силой. Шальм с трудом удержался на лестнице и чуть было не свалился в канал. Он бросил на меня взгляд, которым словно клялся мне в вечной ненависти и неумолимой мести».

      Глава XIV

      «Я приезжаю в Милан, проведя в дороге круглые сутки и не давая себе времени ни на отдых, ни на размышления. Я останавливаюсь в гостинице, адрес которой мне дал Леони. Я спрашиваю его, на меня смотрят с удивлением.

      – Он здесь не живет, – отвечает камерьере[7].– Он остановился у нас по приезде, снял маленькую комнату, где положил свои вещи; но приходит он сюда только для того, чтобы забрать письма и побриться, и затем снова уходит.

      – Но где же он живет? – спросила я.

      Я заметила, что камерьере смотрит на меня с любопытством и как-то нерешительно, и что, то ли из уважения, то ли из сострадания, он медлит с ответом. Я из скромности не стала настаивать и велела провести себя в комнату, что снял Леони.

      – Если вы знаете, где его можно застать в этот час, – сказала я, – ступайте за ним и скажите, что приехала его сестра.

      Через час Леони появился и бросился ко мне с распростертыми объятиями.

      – Подожди, – промолвила я отступая, – если ты меня обманывал до сих пор, не добавляй нового преступления ко всем тем, что ты уже совершил по отношению ко мне. Вот, взгляни на это письмо – оно написано тобой? Если твой почерк подделали, скажи мне об этом сию же минуту, ибо я надеюсь и задыхаюсь от нетерпения.

      Леони бросил взгляд на письмо и стал мертвенно-бледным.

      – Боже мой! – воскликнула я. – А я-то полагала, что меня обманули! Я ехала к тебе почти в полной уверенности, что ты не участвовал в этой подлости. Я твердила себе: он причинил мне много зла, он меня уже обманул, но, несмотря ни на что, он меня любит. Если действительно я его стесняю и приношу ему вред, он сказал бы мне это примерно месяц тому назад, когда у меня было еще достаточно мужества, чтобы расстаться с ним, но он бросился к моим ногам и умолил остаться. Если он интриган и честолюбец, ему не нужно было меня удерживать: ведь у меня нет состояния, а моя любовь не приносит ему никакой выгоды. С чего бы ему сейчас жаловаться на мою навязчивость? Чтобы прогнать меня, ему достаточно сказать лишь слово. Он знает, что я горда: ему не следует опасаться ни слез моих, ни упреков. Для чего ему было меня унижать?

      Я не выдержала; хлынувшие потоком слезы сдавливали мне горло и не давали говорить.

      – Для чего было мне тебя унижать? – вскричал Леони в отчаянии. – Чтобы избежать лишнего угрызения и без того истерзанной совести. Тебе этого не понять, Жюльетта. Сразу видно, что ты никогда не совершала преступления.

      Он замолчал; я упала в кресло, и мы оба замерли в каком-то оцепенении.

      – Бедный ангел! – воскликнул он наконец. – Да разве ты заслужила участь подруги и жертвы такого негодяя, как я? Чем ты прогневила Бога до своего рождения, несчастная девочка, что Он тебя бросил в объятия отверженного, из-за которого ты погибаешь

7

Слуга (ит.).