Дальний свет. Ксения Михайловна Спынь

силуэт. Прошло уже минут пять. Мысль вернуться в авто и уехать отсюда, а утром продолжить путь в непонятном направлении висела в воздухе над ними, но не озвучивалась никем.

      Становилось холодно.

      Феликс порылся в карманах, достал зажигалку, несколько раз тихонько чиркнул ей, прикрыв ладонью.

      – Хочешь, я пойду первый? – он оглянулся на Китти. – Если что, подам сигнал, что туда не надо.

      Китти медленно прикрыла глаза, будто он сказал несомненную, но ожидаемую глупость. Открыла снова:

      – Отгоню машину, и пойдём вместе.

      Внутри царили хаос и неразбериха: вокруг суетился, метался, жил своей особой чудно́й жизнью огромный цирк-паноптикум. Его обитатели, стран страна страньше, в одеждах смешения всех времён и народов, пегие, белёсые и черно-бурые, потерявшие свои голоса и взявшие взамен другие, совсем им не подходившие, – все они то и дело появлялись в коридоре с кастрюлями, пахнувшими подозрительно-съедобно, с каким-то барахлом на руках или просто возникали на миг, чтоб прошмыгнуть мимо и исчезнуть. На Феликса и Китти никто внимания не обращал: даже денег на входе с них не потребовали, да и теперь, казалось, никому нет дела до такой ерунды.

      Это было даже кстати, и стоило так подумать, как с другого конца коридора к ним кинулся человек с облезлыми рыжими вихрами, будто он изображал престарелого клоуна.

      – Новые! Новые! – возвестил человек и, хоть его возглас затонул в суматохе, пристроился и пошёл рядом с Феликсом.

      – Знаешь, кто я? – от него слегка несло перегаром. – Я – Яков Бобров. Прямой потомок того самого Клавдия Боброва.

      – Нда? – неопределённо бросил Феликс.

      – Что? Не веришь? – тот придвинулся ближе. – Зря не веришь, я тоже поэт! Хочешь экспромт?

      – Клавдий Бобров был прозаиком, – сказал только Феликс. Всерьёз диспутировать с этим чудаком его совсем не тянуло.

      – Изволь, прозой! – рыжий с готовностью встал в ораторскую стойку. – Не ходи по лестнице вверх. Не ходи по лестнице вниз. Подниматься в лифте – вот истинное счастье!

      Феликс невольно рассмеялся, зажав рот рукой.

      – Что ты ржёшь, что ты ржёшь? – вскинулся тот. – Понаехали и ржут!

      Весь в возмущении, он метнулся в ближайший закоулок и тоже исчез.

      Китти успела пройти чуть вперёд и дожидалась теперь, пока Феликс нагонит.

      – Если он понял, что мы «понаехали», поймут и остальные, – вполголоса заметила она, когда они пошли рядом дальше.

      – Что-то такое выдаёт, – полузадумчиво, полуиронично прокомментировал он.

      – Расслабься, – Китти легонько хлопнула его по плечу. – И не косись по сторонам с таким пренебрежением. Это далеко не худшее место на Земле.

      – Барак, – фыркнул Феликс.

      – Ну что ты, – Китти чуть заметно усмехнулась чему-то своему. – Барак совсем не так выглядит.

      Сама она, несмотря на внешнее спокойствие, была как натянутый до предела трос – Феликс понял это, когда небрежно приобнял её для вида (всё лучше, чем