Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Часть пятая. Александр Дюма

за вас всю оставшуюся жизнь.

      – Вы, мой милый, кажется, воображаете, что я забивал себе голову всеми этими историями о столяре, о художнике, о лестнице и портрете и тысячью таких же глупостей?

      – Столяр! При чем тут столяр?

      – Право, не знаю. Но мне рассказывали, что какой-то столяр пробил какой-то паркет.

      – У Лавальер?

      – Да не знаю у кого.

      – У короля?

      – Если б это было у короля, то вы думаете, я пошел бы вам об этом докладывать, что ли?

      – У кого же тогда?

      – Вот уж целый час я бьюсь, повторяя вам, что я этого не знаю.

      – Но художник! И этот портрет?..

      – Говорят, что король заказал портрет одной из придворных дам.

      – Лавальер?

      – Почему у тебя только одно это имя в голове? Кто тебе говорит о Лавальер?

      – Но если все это не о ней, почему вы думаете, что это может интересовать меня?

      – Я и не хочу, чтобы это тебя интересовало. Ты меня расспрашиваешь, я отвечаю. Ты хочешь знать скандальную хронику, я тебе ее предлагаю. Извлеки из нее пользу.

      Рауль в отчаянии ударил себя рукой по голове.

      – Можно умереть от этого!

      – Ты это уже говорил.

      – Да, вы правы.

      И он сделал шаг, чтобы уйти.

      – Куда ты идешь? – спросил д’Артаньян.

      – Я иду к тому лицу, которое мне скажет правду.

      – Кто это?

      – Женщина.

      – Сама мадемуазель де Лавальер, не правда ли? – сказал с улыбкой д’Артаньян. – Вот так превосходная мысль – ты хотел быть утешенным, ты будешь утешен тотчас же. Она тебе о себе дурного не скажет, можешь быть спокоен!

      – Вы ошибаетесь, сударь, – отвечал Рауль, – женщина, к которой я обращусь, скажет мне о ней много дурного.

      – Держу пари, что это Монтале?

      – Да, Монтале.

      – Ах, ее подруга? Именно поэтому она все сильно преувеличит в хорошую или дурную сторону. Не говорите с Монтале, мой дорогой Рауль.

      – Не разум наставляет вас, когда вы отдаляете меня от Монтале.

      – Да, сознаюсь, что это так… И, в сущности говоря, зачем мне играть с тобой, как играет кошка с бедной мышью? Мне, право, жаль тебя. И если я сейчас не хочу, чтобы ты говорил с Монтале, то лишь потому, что ты откроешь свою тайну и что этой тайной воспользуются. Подожди, если можешь.

      – Я не могу.

      – Тем хуже. Видишь ли, Рауль, если б у меня была идея… Но у меня ее нет.

      – Позвольте мне только жаловаться вам, мой друг, и предоставьте мне выпутываться самостоятельно из этой истории.

      – Ах, так! Дать тебе завязнуть окончательно, вот ты чего захотел? Садись сюда к столу и возьми перо в руки.

      – Зачем?

      – Чтоб написать Монтале и попросить у нее свидания.

      – Ах! – воскликнул Рауль, хватая перо.

      Вдруг открылась дверь, и мушкетер, подойдя к д’Артаньяну, сказал:

      – Господин капитан, здесь мадемуазель де Монтале, которая желает переговорить с вами.

      – Со мной? – пробормотал д’Артаньян. –