Маньчжурский вариант. Олег Шушаков

меня три площадки, Федор Тимофеевич. Да вы же сами все знаете… Че плюс тридцать… Первая эскадрилья – через пятнадцать минут. Вторая – по зрячему. Третья и четвертая – сбор на маршруте…

      – Значит, так. Полный боекомплект! Топливо – под крышку! Я – лидирую! Летим в Баян-Тумен. Но об этом ни слова! Даже Калачеву!

      – Что-то случилось, Федор Тимофеевич?

      – Да!.. У монголов уже неделю стрельба идет, а вчера был атакован и сбит связной самолет сто пятидесятого СБАП…[2] Летел над своей территорией. Но это его не спасло. Летчик погиб, а летнаб[3] выпрыгнул с парашютом. Идем на усиление.

      К тревогам в первой эскадрилье за последнее время успели уже привыкнуть. Итоговая проверка ожидалась со дня на день, поэтому матчасть была готова к проверке в любую минуту. И техники, и летчики были переведены на негласное казарменное положение. Все (кроме боевых подруг, конечно) относились к этому с пониманием. Служба!

      Поэтому пока летчики прибывали на стоянку и надевали парашюты, техники уже успели подготовить самолеты.

      Один за другим истребители выплевывали в небо короткие звонкие очереди. Такая методика была введена в полку для определения готовности к боевому вылету. Между экипажами развернулось настоящее соревнование, кто первым засветит залп. И на этот раз, как всегда, вперед всех успел экипаж лейтенанта Райкова.

      Никаких секретов! Просто воентехник третьего ранга Копысов быстрее всех пробегал стометровку. Все по-честному!

      Обычно после приведения самолетов в боевую готовность эскадрилья возвращалась к мирной жизни. Хотя иногда поднималась в воздух, шла на предельно малой высоте между сопками, маневрируя направлением и высотой, и, выскочив на полигон, стреляла по мишеням.

      Младший летчик Пономарев терпеливо парился в кабине. Обычное дело – проверка кончилась, а отбоя нет. Видимо, итоги еще не подведены.

      В этот момент в воздух одна за другой взвились две зеленые ракеты.

      Взлет!

      Дружно поднявшись, а затем, развернувшись на сто восемьдесят градусов, эскадрилья вслед за командиром прошла над аэродромом. Внизу должны были выложить специальный сигнал.

      Радиостанции пока имелись только на тяжелых бомбардировщиках, поэтому истребителям приходилось обходиться мимикой и такими вот сигналами. В верхнем левом углу большого белого полотнища на старте лежал красный квадрат. Этот сигнал означал единицу, то есть команду «Выполнять задание». А какое – ведомо лишь командиру.

      Дело опять же привычное. Держи строй и не пропадешь!

      Черенков повел эскадрилью на восток. Владимир знал, что там расположен штаб полка и сидит вторая эскадрилья. Похоже, что это все-таки полковые учения…

      Когда они подлетели, звеньями стала подниматься вторая. Но не только. Вот взлетело штабное звено. А это… Это же комбриг?!

      Командир бригады занял место лидера, и, следуя за ним, эскадрильи встали на маршрут, как гуси за вожаком. А когда к ним пристроились третья и четвертая эскадрильи,

2

СБАП – скоростной бомбардировочный авиационный полк.

3

Летнаб – летный наблюдатель.