Шляпка. Сборник рассказов. Кристина Николаевна Камаева

отвлекся, наконец, от сандалий и подошел к ней.

      – Правда мне идет? – обернулась к нему Олеся.

      Шляпка сидела превосходно, придавая ее облику пикантность, глаза ее возбужденно сияли.

      – Мадам – настоящая парижанка! – откровенно восхищался продавец.

      – Спасибо, – улыбнулась Олеся, и на щеках ее появились ямочки. – Давай возьмем? – обратилась она к Антону, не сомневаясь, что он согласится.

      – Не знаю…, – Антон пожал плечами, – это, конечно, милая, но бесполезная вещь.

      – Ну и что? – нахмурилась Олеся. – Всего семьсот рублей. И она мне нравится.

      – Я считаю, что она тебе ни к чему.

      Олеся была потрясена бестактностью и мелочностью человека, которого прочили ей в мужья. Она медленно сняла шляпку и дрожащими руками попробовала надеть ее обратно на стенд. Продавец, сочувственно глядя на нее, принял шляпку из ее рук. Олеся развернулась и быстро пошла, не разбирая дороги. Сердце яростно билось, во рту было сухо.

      – Олеся, постой, – Антон догнал ее, – не расстраивайся. Ну, согласись, никчемная вещь. Эти продавцы специально задуривают мозги, чтобы всучить, что попало. Хочешь, поедем в "Изумруд", и я куплю тебе кольцо в честь нашей помолвки?

      Олеся зло взглянула на него и отчеканила.

      – Помолвки не будет. И свадьбы не будет. Между нами все кончено раз и навсегда. И не смей больше за мной идти! – Она побежала.

      Антон хотел догнать и успокоить ее, но вся улица и так уже с любопытством наблюдала этот спектакль. «Разве можно так расстраиваться из-за какой-то глупой шляпки? Все ее вещи в номере гостиницы, так что успокоится и сама придет. Еще извиняться будет», – рассуждал он.

      Девушка шла быстрым шагом, почти бежала, машинально уворачиваясь от прохожих и машин, и не видела ничего вокруг; она возмущалась и удивлялась одновременно.

      "Как такое могло произойти? Почему я так долго позволяла маме, Вере Власовне и Антону распоряжаться собой, принимать решения о своей судьбе? Я не хочу видеть Припечкина никогда", – она как будто подержала в руках скользкий морской огурец, а теперь хотела отмыться. Как хорошо, что она убежала, и эта постыдная игра в невесту кончилась.

      Олеся очнулась в полутемном переходе, огляделась и только теперь услышала звуки гитары и увидела целую группу музыкантов-неформалов, расположившихся у лестницы. Люди сновали по переходу, лишь слегка замедляя шаг, чтобы взглянуть на колоритных ребят.

      Высокий худощавый гитарист поднялся с плиточного пола, расправив не слишком впечатляющую грудную клетку, и неожиданно мощным голосом запел хорошо знакомую Олесе песню Чижа "О любви". Ей показалось, что он смотрит прямо на нее, и, пораженная его сильным, чистым голосом, она прислонилась к стене напротив и решила остаться и слушать.

      Певцу подыгрывали на флейте и барабане, еще один парнишка подходил к прохожим со шляпой и протягивал ее таким изящным, полным достоинства, жестом, что люди терялись и без разговоров складывали в шляпу