Курган 4. Воины Беловодья. Сергей Геннадьевич Байбаков

– будто хотели удушить дерево.

      Богатырь пригляделся. Эх, как в воду он глядел, произнося последние слова. Накаркал, пуганая ворона!

      Не побеги это у дерева растут – а колышутся длинные, толстые – с запястье мужчины – многоногие змеи. Точь в точь, как в Древней Башне. Только там змей был огромный и призрачный, а тут настоящие. Эх, в самом деле, занесло их в гнилые места!

      Змеи мерно, почти неприметно раскачивались, будто они замерзли и их одолевала стужа. Будто спали. Порой одна из них словно вздрагивала и по темному блестящему телу пробегала судорога. Вот это-то движение и увидел Прозор.

      Предводитель поднял руку, призывая не двигаться и замереть. Там, у края болота не наваждение. Оно не идет ни в какое сравнение с тем, что они недавно видели у гудящего камня. Но засыпанной подмерзшей ряской полоске суши вендов ждало нечто иное. Это не морок – это очередная беда. Дерево оплели невиданные жуткие твари. Что от них ждать – неизвестно. Но придется пройти рядом, иного пути нет.

      Многоногие змеи шевелились, от дерева несся едва слышимый шорох и поскрипывание – это терлись друг о друга чешуйчатые твари.

      Вдруг сзади раздался приглушенный хрип. Прозор резко обернулся. Нападение!

      Хрипел Милован. Молодец бился в змеиных кольцах! Как тварь смогла подкрасться к опытному охотнику – Прозор не размышлял. Змея окрутила парня, прижав руки к телу. Схожие с большими рыбачьими крюками ножки стремительно шевелись, оставляя на толстой холщовой рубахе маленькие дырочки. Молодец оказался спеленатым. А под горло Милована, в то место где бьется живчик, впилась плоская башка твари. Из-под нее текли тонкие струйки крови. Лицо молодца почернело, в полумраке белели оскаленные зубы. Парень пытался отодрать змеиную голову от груди, но тщетно – вцепилась клещом.

      Рядом с жеребцом княжича вилась быстрыми кольцами еще одна многоногая гадина. Вот она наполовину приподнялась над землей и ее голова раскачивается на уровне стремян. Мерзкая тварь готовилась к прыжку. А за ней – от коряги, что в десяти шагах сбоку – шурша острыми лапками ползли еще несколько.

      А Добромил будто окаменел. Ничего сделать не может! И его жеребец Дичко замер – ему ни отпрянуть ни на дыбы встать!

      Старик Любомысл, видя происходящее, лишь разевал рот. Растерялся старый мореход. Он ведь с водой дело имел, он не воин и не охотник.

      Лишь Борко молчаливо бился с нежданной бедой. Парень низко свесился с седла и рубил тварей, что подкрались сбоку. Но ему с покалеченной рукой сложно и Добромила защитить, и Миловану-другу помочь. Хотя двух уже достал – их части скакали по земле толстыми обрубками.

      Глухую тишину нарушал лишь хруст льдинок под копытами, да хрип задыхающегося Милована.

      Происходящее Прозор оценил в одно мгновение. Времени на размышления не оставалось.

      В воздухе коротко свистнуло – это полетел в сторону змеи один из метательных ножей, что висели на левом боку богатыря.

      Всего их было пять – пять острейших клинков с обмотанными кожаными полосками ручками. Не