Гром над Араратом. Георгий Рубенович Григорьянц

почему в армянских храмах стоят статуи сирийских и греческих богов и богинь? Не потому ли, что ты привез эти великолепные мраморные изваяния из своих походов, так как тебе нравится греческая культура.

      – Дело тут не в культуре, – миролюбиво сказал Тигран. – Народ в лице своих богов поклоняется на самом деле нашей природе: камням, земле, воде, а статуя – это то, что связывает человека с небесным покровителем, она является неким проводником молитвы. А молится наш человек свободе, силе и мечте.

      – Есть учения, которые не признают бога Арамазда, таинства и догматы этой веры, – не унимался Тигран‑младший. – Твоя религия говорит о свободной воле и ответственности каждого человека, а твой бог творит мир не по собственной воле, а в силу естественной необходимости. Но если твой бог велик, почему он не может предопределять волю человека?

      Философ сказал:

      – Форма полемического диалога, конечно, возможна, но с царями обычно не спорят.

      Тигран смотрел на сына с недовольством:

      – Я не могу сказать, что ты отличаешься невежеством или незнанием, наоборот, ты высокообразован, но не понимаешь сути учения. С помощью священной стихии огня Арамазд открывает путь к просвещению и науке, к озарению человека огнем истины.

      – Я изучал маздаизм. Это учение говорит о последней, окончательной битве со злом, в которой зло будет полностью истреблено, его духи – дэвы – будут побеждены и уничтожены, а праведники воскреснут, и все благие творения Арамазда обретут вечную жизнь. Я пришел к выводу, что через это учение ты хочешь стать верховным правителем мира. Не выйдет! Мир таков, что только сила диктует правила всем странам.

      – Ты смотришь на маздаизм предвзято и слишком упрощенно, – сказал, расстроившись, Тигран.

      – Бесспорные истины не для меня. – Тигран-младший не отступал.

      – Царь должен поддерживать вечный порядок вещей! – напомнил Тигран. – Есть истины, не требующие доказательств!

      – И потом, в своем царстве, кроме армянских богов, ты разрешил поклонение греческим, персидским и иудейским богам. Не лучше ли всех подданных обратить в единую веру?

      – Конечно, множество вероисповеданий в одном государстве не может содействовать его дальнейшему развитию, но нам не нужна гражданская война. Процесс перехода к единой вере должен быть постепенным, – ответил Тигран.

      – Ты, как легендарный царь Гордий, завязываешь слишком сложный узел, – съязвил младший сын.

      Артавазд, до этого молчавший, вдруг отозвался:

      – Гордий говорил, что только истинный властелин Азии сможет развязать этот узел!

      – Вот именно! – разочарованно сказал царь Тигран, обращаясь к младшему сыну. – Почему так трудно ты постигаешь истину?

      – С неизбежностью ты поймешь, что не прав, – не отступал Тигран‑младший.

      Царь внимательно взглянул на сыновей и сказал:

      – Когда я стал у власти, понял: мое царство нуждается в жестком центральном управлении. Я издал законы, которым беспрекословно