Дежавю. День первый. Алексей Васильевич Олексюк

тёмноволос, тёмноглаз, нос с лёгкой горбинкой (кавказец, что ли?), одет в джинсы, клетчатую рубашку, чёрную ветровку… ах, да – ещё в серо-голубые носки с надписью «LSD»… теперь всё… симпатичный…

      – Сядьте, – скомандовала она, – терпеть не могу, когда стоят над душой. И обуйтесь уже.

      Парень, что помог ей подняться, починил свой велосипед и, попрощавшись, укатил на нём. Больше он в этом повествовании участвовать не будет. Хотя, его дальнейшая судьба весьма любопытна…

      – Я могу заплатить за поломанное колесо, – сказал Антон, завязывая шнурки с поспешностью, выдававшей его смущение.

      Тубус лежал на скамейке, как межевая черта.

      – Вы так богаты?

      – Если бы я мог починить, то починил бы.

      – Хорошо, –       её серые глаза внезапно утратили остроту и холод стали, пропитавшись зеленоватым лукавством, – в велосипедах вы не разбираетесь. Тогда в чём же вы разбираетесь?

      – Не знаю, – растерялся Антон. – Во многих вещах.

      – Вы понимаете в живописи?

      – Да, конечно. Я не искусствовед, но всё, что касается искусства, знаю, можно сказать, профессионально.

      – Очень хорошо. Тогда вы сможете оказать мне услугу, которая компенсирует и поломанное колесо, и повреждённую ногу.

      14. Торжковский рынок

      Торжественный зал, гулкий и грузный, перегруженный товаром; светлое советское здание, железобетонный короб, отданный на откуп гортанному выговору, грачиной стае перелётных граждан некогда бескрайней и бескорыстной страны.

      «Дэвушка, а, дэвушка, купы пэрсик! Зачем нэ хочешь?»

      Изобилие. Запахи мешаются. Мелькают горы съестного: монбланы конфет, эвересты колбас, килиманджаро фруктов, фудзиямы рыбных консервов…

      – Что мы тут ищем? – Антон вертел башкой, пытаясь сориентироваться в этом бурлящем котле.

      – Мы ищем подарок, – пояснила девушка, без оглядки пробираясь вперёд. Она всё ещё немного прихрамывала.

      – Подарок? Кому мы ищем подарок?

      – Моей тёте.

      – Ага, понятно, – хотя, ни черта ему было не понятно.

      Через бакалею они вышли к вино-водочным изделиям. Изделия были, в основном, молдавского разлива. Но девушка выбрала вполне достойного представителя из семейства «мартини».

      – Держите, – протянула она весомый пакет Антону, – держите крепче.

      Картонный пакет с хлипкими верёвочными ручками. Бутылка шваркнулась о бетонный пол и распласталась пахучей желтоватой лужей. Фу, пакость!

      – Чёрт! – выругалась девушка, только что расплатившаяся с продавцом, – от вас одни убытки!

      – Оставьте, уборщица уберёт, – махнула она рукой, видя как Антон в растерянности подбирает осколки.

      Вторую бутылку такого же точно «мартини» девушка ему уже не доверила – несла сама.

      – У вашей тёти сегодня день рождения? – спросил Антон, чтобы как-то разрядить обстановку.

      – Нет. У моей тёти сегодня знакомство с женихом её единственной племянницы.

      – То есть с вашим женихом?

      – Вы