Новая жизнь. Анна Романовна Май

все верно рассчитал.

      – Вот это Сандра, моя первая любовь! – оживляется Роберто, листая альбом дальше. Сандры на фото почти не видно из-за тени от пляжного зонта и больших темных очков. Кажется, обычная, милая женщина, не самой выдающейся внешности.

      – А это ее дочка Вивиана – она, представь себе, ровесница Джошуа! Она очень похожа на мать в ее возрасте, у нее такая очаровательная улыбка! – Роберто показывает на фото длинноногой худенькой девочки. Обычная детская фигурка, широкие черные брови. Чарующе она здесь не улыбается, и вообще никак не улыбается, зато на нее с огромным интересом смотрит стоящий рядом Джошуа.

      – Девочка явно нравится Джошу, – говорю я, – Как знать, может, когда они подрастут, будет новая прекрасная история первой любви?

      – Может быть, – мечтательно говорит Роберто.

      – А вот это мама Джошуа, – мой друг показывает на фото молоденькой девушки со злыми недоверчивыми глазами. Много лет назад Донна была более упитанной, с почти квадратным подбородком – сейчас он у нее скорее треугольный. Все равно даже тогда она не была хорошенькой. Зато ее заметно красила копна химических кудряшек.

      – Ты же сказал, у вас плохие отношения. Почему ты хранишь ее фото?

      – Ну и что, мне просто нравится эта фотография! – Роберто поспешно перелистывает страницу. – А вот это все Мэри, здесь и дальше.

      Мэри на первых двух фото («здесь ей 17», – поясняет Роберто) очень смахивает на странный, незабываемый гибрид мечтательной Тургеневской девушки с длинной густой косой и американских искательниц приключений с авантюрным огоньком с глазах. Кажется, она вся в ожидании прекрасных чудес, которые для нее заготовила жизнь.

      – Очень интересное, живое лицо. Мэри кажется очень обаятельным человеком, – говорю я.

      – Да, она хорошая, – соглашается Роберто.

      …Мэри дальше. В одной только мужской сорочке, накинутой на голое тело. Явно только что после секса, потому что вся излучает истому и блаженство. А такой откровенной огромной любви, что в ее глазах, я еще не видела ни у кого никогда. Ни к кому. Ни в жизни, ни в кино – даже у самых лучших актеров. Значит, ей было очень хорошо с Роберто. И она его очень сильно любила.

      – Это тоже Мэри? – недоумеваю я. С фото на следующей странице смотрит сущая карга с потухшими, безумными глазами, спутанными волосами, морщинами, густо избороздившими лицо. Она в какой-то несвежей, большой ей мужской майке. Рядом стоит початая бутылка и грязный стакан.

      – Да. Здесь ей лет 25-26.

      – Всего?! А выглядит на сорок… Что ты сделал с Мэри, Роберто? Она здесь выглядит, как полностью выжатый человек!

      – При чем здесь я? Мы иногда баловались наркотиками, иногда злоупотребляли спиртным, но дело не в этом. Просто у нас в целом была трудная жизнь. Мы часто голодали, – пожимает плечами мой друг. И уходит на кухню. А я думаю: как она смотрела на него, с таким счастьем! Этот человек умел любить. И щедро делиться – отдавать больше, чем получаешь, и не считать,