Врата Европы. История Украины. Сергей Плохий

он приехал не с пустыми руками – прихватил икону Богородицы, что позднее прославилась под именем Владимирской. Перенос реликвии с берегов Днепра в Верхнее Поволжье как нельзя лучше иллюстрирует намерение Андрея забрать на север символический капитал столицы Руси. Значение Киева подкрепляла и резиденция митрополита. Боголюбский хотел провести границу между своим княжеством и Русью в узком смысле слова еще и там: около 1162 года, до взятия Киева, его послы просили в Константинополе поставить избранного князем кандидата в митрополиты, лишив духовного владыку Руси власти над ее северо-восточной окраиной. Амбициозный план Боголюбского провалился, несмотря на большие средства, потраченные на златоверхий Успенский собор во Владимире, схожий с Михайловским собором в Киеве и достойный стать кафедральным для нового архипастыря. Пришлось ограничиться епископом.

      Отголоском киевской архитектуры, безусловно, стали и Золотые ворота во Владимире. И ворота, и собор до сих пор напоминают жителям города и туристам о честолюбивых планах Андрея. Подобно Ярославу Мудрому, тот копировал далекую южную метрополию ради того, чтобы укрепить независимость от нее. Впрочем, Боголюбский этим не ограничился – он не только переносил с юга иконы, идеи для построек и т. п., оттуда приходили и люди. Возможно, таким образом притоки Клязьмы получили хорошо знакомые киевские имена: Лыбедь и Рпень.

      Ярослав и его правнук Андрей принадлежали к княжеской династии Руси, и их этнокультурная идентичность, вероятно, совпадала. Однако воздвигнутые ими храмы и укрепления показывают, что как правители они воспринимали Русь по-разному и ставили перед собой разные задачи. Ярославу дороги были и Киев, и огромное пространство до Новгорода – этим он отличался и от викинга Святослава, и от Владимира Мономаха, который защищал прежде всего Русь в узком смысле слова (киевскую, переяславскую и черниговскую). Боголюбского же отличала от предков привязанность к уделу, одной из периферийных частей Руси. Такая перемена лояльности у Рюриковичей хорошо вписывается в историю развития русских идентичностей, которые проявились и на страницах летописей, житий и посланий.

      Авторам – все новым поколениям монахов, что регистрировали и комментировали минувшее, – приходилось выводить общий знаменатель для трех различных идентичностей: скандинавской у тех, кто захватил Киев и остался в нем править, восточнославянской у нарождавшихся элит и местной племенной. Когда русью стали называться и государь, и подданные, славянская – не скандинавская – идентичность под этим именем стала господствующей. Большинство тех, над кем княжили Рюриковичи, были восточными славянами. На древней славянской земле стоял Киев. Что еще важнее, распространение принятого из Нового Рима христианства, усвоение церковнославянского языка как богослужебного и книжного тоже несло за пределы метрополии общую славянскую идентичность. На окраинах православие проповедовали среди восточных славян