Дикая груша – лакомство Ведьмы. Виктор Каирбекович Кагермазов

всё я теперь свободен… – он уткнулся в могильный холм и плакал. Потом успокоившись, поднёс лампу и стал смотреть, он долго смотрел на этот гордый красивый лик, затем нежно провёл рукой по овалу лица и, не выдержав, поцеловал холодные губы на памятнике.

      – Ну, всё, покойся с миром! – сказал, прощаясь, он.

      Влад был счастлив, теперь никто не будет мешать им жить, никто не будет висеть страшным грузом над их головами. Но не знал он, радостный, что поцеловав образ на памятнике, не всё, но многое, чем обладала Сумчиха, перешло к нему, и теперь он звёздными ночами будет наводить страх на всех, теперь он будет донимать молодых красавиц, а народ прозовёт его Човырём и жить он будет в той же хате под вековой грушей, так же будут дети и взрослые обходить стороной его жилище и называть это место «Чёрной грушей».

      Только не это будет заботить его, сидя долгими вечерами у окошка, и даже не то, что не будет у него семьи, а то, что не мог он забыть синеокую красавицу, в какую обращалась Сумчиха и её долгий поцелуй, изменивший его в судьбу.

      И как в первую после похорон полночь с нетерпением будет ожидать гостью в красном платье с чёрными зигзагами и, кланяясь ей в пояс, провожать её к колдовскому столу. И когда, сидя у старого зеркала, колдунья во времени, спросит его, что выбирает он сейчас, житьё как прежде с семьёй, с деревенскими хлопотами или обладание закрытой силой и общение с ней, то Влад, упав ей в ноги и обхватив руками красные сапожки, с горячностью произнесёт:

      – С тобой, конечно, с тобой!

      Он не захочет использовать последнюю возможность стать таким как прежде. А на следующую ночь Сумчиха всё больше будет молчать, а перед рассветом, уходя, ведьма пристально посмотрит на него и как-то словно с досадой промолвит:

      – Владушка, Владушка, ты и впрямь стал Човырём! Она уйдёт ночью и только сказанное ею, словно эхо

      трижды разнесётся вокруг: Човырь, Човырь, Човырь. Влад кинется к открытой двери и жалостно крикнет в пространство:

      – Не покидай меня, не покидай, окаянная… Сердце вырвала… Душу запеленала… а-а-а!.. – он обхватит голову руками и зарыдает.

      Продолжение

      Было ранее утро, от земли шёл пар, хутор ещё дремал, на другой стороне улочки выла собака, и этот вой выделялся из звуков, нагоняя беспокойство и неуверенность. Влад встал, некоторое время сидел, молча уставившись в одну точку, и не мог понять, это будет какая по счёту ночь, как схоронили Сумчиху, но тут ему пришла простая мысль, а какая, в общем-то, ему разница, какая ночь.

      Так, немного посидев, решил затопить печь, дрова, потрескивая, нагоняли на размышления.

      «Я ли это, со мной ли всё происходит? Или вот сейчас откажусь, и станет всё как прежде? Как так произошло, что я не заметил, как затянуло, как изменилось сознание? Я, который всегда всем говорил, что нужно быть сильным, управлять своими желаниями и вдруг сам, словно неразумное насекомое, попал в световую ловушку? А с другой стороны, это ведь не просто соблазн красотой, тут другое, скрытые заветные знания и такие, что дух захватывает от понимания,