Корни. Роман-гипотеза. Илья Тамигин

весело предложил:

      – Ну, давай знакомиться по настоящему! Фамилия, имя, отчество, год рождения, где живешь?

      – Демьян Миронович Пастухов. Тыща девятьсот шестнадцатого. Жительствую в деревне Масловка, Омской области, – угрюмо пробубнил Демьян, с тоской осознавая, что могут и посадить.

      Это-то ладно, дело житейское, хотя и неохота, конечно. А, вот, от Комарихи могут быть неприятности похуже. Гораздо похуже! Да-а, как говорится: язык мой – враг мой!

      – Куда ехал?

      – В Омск.

      – Зачем?

      – Мне обчество поручило купить того-сего. Ну, галоши, ситец, костюм сорок шестого размера, фикус, баян, грампластинки… Барабан ещё.

      – Деньги, значит, у тебя общественные изъяли?

      – Ага. Тама и мои тоже, только немного.

      – Явка была предусмотрена? Где?

      – Чево? – не понял Демьян.

      – Я спрашиваю, где ночевать собирался?

      – А! У бабы Насти, она тётке Лукерье сродница. То ли золовка ейная, то ли кто…

      – Адрес?

      – Улица Кирова, дом семнадцать, во дворе налево.

      – Пароль какой?

      – Пароль?!

      – Ну, что сказать должен был, чтоб впустила?

      – Да… это… Здрассьте, я Демьян с Масловки, от тётки Лукерьи поклон привез и подарки!

      – Что за подарки?

      – Ну… Мёду корчажка, сало, медвежатина копченая.

      Афиногенов резво записывал показания в протокол. Дело вырисовывалось интересное: пароли, явки…

      – Теперь подробно про мертвеца!

      Демьяну пришлось вспомнить, какого числа на полустанке остановился арестантский поезд, как он по просьбе Федотыча привел телегу с кобылой Лягвой, как случайно выяснилось, что один из мертвецов татарин.

      – Чья идея была хоронить его за оградой кладбища? – Афиногенов закурил и дружеским жестом предложил закурить задержанному.

      – Это я, стало быть, предложил. Кладбище православное, куды ж татарина?

      – Понятно. Религиозное мракобесие…

      Становилось все более интересно.

      – Потом что было?

      – А что, потом… Закопали, таблички поставили, выпили за упокой души, поехали домой. А утром баба моя, Ульяна, прибегает: мол, Комариха велела волокушу к кладбищу привезти и лопату. Ну, запрёг Лягву, пошел. А бабка на могилу татарина показывает: выкапывай! Как ослушаешься? Выкопал, на волокушу погрузил, спрашиваю: зачем он тебе, бабушка? А она и сказала: для опытов!

      – Дальше!

      – А дальше ничего не было. Ушла бабка к себе, а к вечеру Лягва сама домой вернулась…

      Отправив Демьяна в камеру, Афиногенов связался по телефону с подполковником Коротковым, отвечавшим за перевозку заключенных на участке Оренбург-Иркутск. Тот принял его немедленно. Войдя в кабинет, Афиногенов окинул подполковника изучающим взглядом: крепкий лысеющий мужчина лет сорока с хвостиком, лицо волевое, хотя и несколько обрюзгшее, глаза чекистские, с прищуром. Начальник!

      Хозяин кабинета поздоровался за руку,