Дорога номер пять. Сергей Александрович Кривошеев

бы себе и своим сотрудникам премии. Цены растут, и деньги лишними не были бы. Тем более что мы всей семьей собираемся летом отдохнуть в Кисловодске, попить водичку, подлечиться.

      – Знаешь, Аня, чего я боюсь? Погрязнуть в этом во всем. Я сторонник того, чтобы люди жили в достатке, но не в роскоши, которая убивает в человеке всё человеческое. Я, в конце концов, не на бизнесмена учился, а на разведчика. И еще: ты посмотри, как бедствуют пенсионеры, другие малоимущие люди. Наш Матюхин на полном серьезе выполняет идею этого Егора Гайдара о переводе северов на вахтовый метод работы и выдавливает лишних людей на «материк». Вот и попали северяне в ножницы – денег на переезд не дают, а социальные программы свернули. Как им жить? Вернее, выживать?

      Жена неожиданно улыбнулась. Гусев вскипел:

      – Что смешного я сказал? Нельзя же так, Аня!

      – Сережа, не обижайся. Ты все правильно говорил. Я просто вспомнила предсказание, данное тебе в Хабаровске, и подумала: хорошо бы наш президент так же думал, как ты. Не ты ли его преемник? Может, и самом деле тебе в президенты пойти?

      Гусев улыбнулся:

      – Ну, во-первых, не от нас с тобой это зависит. А потом, с такой женой, как ты, поедешь в Москву, как же. Вспомни, что ты мне сказала тогда: «Можно, конечно, и президентом поработать, но в этой развратившейся Москве жить с детьми я больше не хочу». Как любой уважающий себя мужчина, я прислушался к мнению жены, и спокойно поехал в Хабаровск, а потом вот сюда. И правильно сделал. Четыре года прошло, а никаких признаков переезда не видно.

      – Да, ты прав. В Москву ехать я не желаю, а спать еще как желаю. Пойдем, президент, спать.

      – Пойдем.

      Пару раз, правда, прилетал из Москвы Игорь – говорил, погостить, привозил книги.

      – Сейчас без этого, – объяснял, – нашему брату нельзя. Еще года четыре-пять осталось, вот укрепимся, и тогда свое слово скажем.

      – А какое слово-то говорить будем? Опять какую-нибудь партию к власти?

      – Сначала сами, причем не важно кто, потому что руководить будем вместе, а потом… Впрочем, что я тебе говорю, сам уже давно догадаться должен. Давай пока об этом не будем. А то так все проболтаем. Привет тебе от Георгия Александровича и помалкивай. Пошли лучше за стол, а то твоя Анна нас уже заждалась.

      На столе у Гусева черными корешками светились очередной том Константина Леоньева и «Народная монархия» Ивана Солоневича. Все предыдущее, что привозил Игорь, Сергей Андреевич уже прочитал и расчиркал карандашом. А там были не только русские дореволюционные и эмигрантские книги, но и разработки по современной западной экономике, политологии, философии. Долго живший за границей Гусев и раньше кое-что из этого читал, но теперь был повод еще и освежить знание языков, которым учили в академии.

      * * *

      – Кто знает, почему называется моржовый? Вот именно, никто не знает. А у меня есть. Подарили. – Владимир Геннадиевич Матюхин открыл шкаф и достал оттуда огромную кость размером с локоть – даже больше. – Он у моржа вообще не опадает, а только, когда не надо, уходит