Хрустальная сосна. Виктор Викторович Улин

полом дрожащие доски железнодорожного переезда. На перилах платформы, утонувшей посреди заросшего ромашкой луга, сидело в ожидании электрички – которая ходила тут, насколько я помнил, два раза в сутки – несколько человек с корзинами.

      Потом, быстро слетев с разбитого вдрызг пригорка, дорога закружила меж высоких берез, затем размашистым полукругом перерезала деревню и снова вынырнула на волю, понеслась вдоль неширокой реки. Противоположный ее берег вздымался и нависал крутыми, поросшими кустарником обрывами. А вдалеке туманной грядой синели уже самые настоящие горы. Мелькнуло средь березового островка маленькое сельское кладбище с разваленным забором и дорога резко отвернула вправо к паромной переправе.

      Автобус же, клюнув носом, съехал с насыпи и покатил по лугу, кренясь и раскачиваясь на невидимых ухабах.

      Луг был огромным. Трава, под корень выстриженная коровами, зеленела ворсисто, как ковер. Дальний конец его упирался в невысокий лесок. И там, около этого низкого, ненастоящего леса, что-то белело, а в вечереющее небо вертикально поднималась струйка синего уютного дыма.

      – Лагерь!!! – завопил сзади кто-то, будто год не видел человеческого жилья.

      И вся компания, уставшая и притомившаяся, сразу оживилась, зашумела и загалдела. Действительно, мы наконец приехали. Автобус пересек луг, развернулся у края перелеска и затормозил около палаток.

      –

      Я осмотрелся. В самом деле, это был настоящий лагерь.

      Прошлым летом мы жили прямо в деревне, в классах брошенной на каникулы школы. Было тепло и сухо, только здорово досаждали клопы. Да еще местные парни, которые не пропускали ночи, чтоб не попытаться залезть в спальню к городским девушкам. В конце концов нам пришлось ввести нечто вроде ночных караульных дежурств – и те, кто шел на следующий день в вечернюю смену, держали оборону до утра.

      В палатках – я не сомневался – нас ждала холодная духота. А утром наверняка еще и сырость от близкой реки. Зато из насекомых тут угрожали только комары, которых нетрудно выкурить перед сном дымящимися зелеными ветками. А самое главное, удаленность от деревни позволяла надеяться на отсутствие ночных визитеров. Сам лагерь был оборудован основательно. Четыре палатки стояли полукругом вокруг большого, хорошо обжитого кострища. Неподалеку висел умывальник на столбе. Имелась даже специальная столовая – длинный, аккуратно огороженный по периметру штакетником навес с дощатым столом и скамьями, а в пристроенной рядом кухне курилась отлично сложенная печь с высокой кирпичной трубой. Сквозь проем, лишенный двери, виднелся стол, грубо сложенная из кирпичей плита, несколько ведер, большие алюминиевые фляги с водой, еще что-то… На огромной черемухе, нависающей над всем строением, висел ржавый лемех. Видимо, его использовали тут в качестве гонга, сзывающего на кормление.

      Ребята из предыдущего заезда, которых нам предстояло сменить, устало сидели на рюкзаках – из-за злосчастного шофера они ждали нас лишних полдня.

      Увидев