Хрустальная сосна. Виктор Викторович Улин

бояться.

      – Кажется, даже потрогать ее можно…

      – Не советую, – возразил Славка. – Вцепится – палец запросто перекусит.

      Я сорвал длинный стебель тимофеевки и пощекотал шершавым венчиком пеструю совиную грудку. Она вскинулась, щелкнула клювом, зашипела по-кошачьи, а потом хлопнула мягкими крыльями и бесшумно перелетела повыше. Ноги ее смешно свешивались вниз, словно не убранное в полете шасси.

      – Слушай, здорово…– вздохнул я. – В первый же вечер увидели настоящую сову. А еще вчера пеклись в городе…

      Издали раздался протяжный металлический звон.

      – Похоже, на ужин сзывают, – сказал Славка. – Вот теперь можно возвращаться.

      – Не боясь, что там сунут в руки топор или пилу, – добавил я.

      – Ну разве миску с какой-нибудь малосъедобной дрянью. Но здесь такое можно пережить.

      И мы пошли выбираться из чащобы.

      –

      За ужином все перезнакомились.

      Всего нас приехало тринадцать человек – восемь ребят и пять девушек.

      Рыжую красотку на самом деле звали Викой. Ольга с обручальным кольцом действительно была замужем, о чем сразу сама объявила. Молоденькой Люде оказалось всего семнадцать лет, она этим летом окончила школу и устроилась секретаршей к начальнику Славкиного отдела. Приобретать профессиональные навыки ее послали в колхоз.

      Командир в выгоревшей штормовке оказался Сашей. Тут же, за ужином, он распределил нас по сменам. Работать предстояло на агрегате витаминной муки – постоянно действующем сельскохозяйственном аппарате с непрерывным дневным циклом. Каждый день, без выходных, двумя бригадами по четыре человека в смену. В одной бригадиром был сам Саша, в другую он назначил Володю – худощавого, молчаливого и слегка седоватого парня лет тридцати. Обсудив все за и против, постановили менять смены через три дня.

      Сашина бригада могла идти завтра только во вторую, поскольку с утра ему предстояло решить какие-то вопросы в правлении. Мы со Славкой записались к Володе: он понравился мне своей незаметностью, спокойствием и наверняка отсутствием склонности к не всегда разумным решительным действиям, которую я уже имел удовольствие наблюдать у командира. Оставалось найти для нас четвертого.

      – Давай с нами, – предложил я Лаврову.

      – Не…– он махнул рукой. – С утра сразу вставать … Неохота, лучше во вторую пойду.

      – Я пойду с вами в первую, – вдруг вызвался тот парень, что с утра показался мне противным.

      Мягко говоря, я этому не обрадовался; уж больно неприятной оставалась его морда. А небольшой жизненный опыт подсказывал мне, что в действительно поганом человеке именно лицо обычно бывает наименее поганой его чертой. К тому же имя у него было скользкое, одно из не любимых мною – Аркадий.

      Под стать физиономии, – думал я, глядя на него.

      Да нет, конечно, не в имени тут было дело – просто он мне не нравился, и я ничего не мог с собой поделать. Мне просто ужасно не хотелось работать с ним в одной бригаде, но вариантов не оставалось, поскольку все прочие