Бомба в голове. Виктор Голубев

Рядом с ней спала в кресле её сестра, оставшаяся дежурить на ночь у постели. Сегодня он ночевал у себя в кабинете. В такие моменты она всегда использовала их кровать во всю ширину, наслаждаясь во сне пространством, словно ютилась до этого на какой-то узкой, плохо приспособленной для сна лежанке.

      Дыхание ровное, лицо как у ангела. Накануне она изрядно их напугала, у неё опять случился астматический приступ, и он сразу примчался домой, по дороге проконсультировавшись с её лечащим врачом. Димка уже позвонил родственнице, та приехала мгновенно. В общем-то ничего страшного не произошло, но этот приступ был вторым за последний год, что вызывало некоторые опасения. Знакомый предлагал стационар, но она до сих пор противилась.

      – Пап, я ушёл, – прогремел с лестницы голос сына.

      Добрый юноша, не задумываясь о том, что может разбудить родных, задолбил ногами по ступеням и был таков. Впрочем, до сего дня он их вообще ни о чём не предупреждал.

      Прикрыв дверь, Захаров проследовал в свой кабинет. Предстояло серьёзно поразмышлять: он с нетерпением ожидал того момента, когда сможет спокойно обдумать свои дела, ни на что не отвлекаясь. Усевшись в гостевое кресло, он прислушался к воцарившейся в доме тишине и сосредоточенно уставился перед собой.

      На стене мерно тикали часы. Письменный стол олицетворял собой лёгкий творческий беспорядок, чего он практически никогда себе не позволял. Последние события в клинике выбили его из колеи. Он перестал заниматься другими делами, поражённый необычной формой психического расстройства и удивительной саморегуляцией организма, с которой столкнулся впервые в жизни. Конечно, если при этом пациенту никто «не помогает» помимо него.

      Вчера вечером произошло нечто. Сестра на этаже передала, что с ним хочет поговорить Канетелин.

      – Он так и сказал? – поинтересовался Захаров.

      – Да. Ему как бы очень неспокойно, и он хотел бы поделиться с вами своими подозрениями.

      – Хм, интересно. Последние дни он спит как убитый. Я уже думал, что он успокоился… Хорошо, я пошлю за ним санитара.

      – В этом нет необходимости, он сидит в приёмной.

      – В приёмной? Это вы его привели?

      – Да. Вы знаете… – Сестра неопределённо пожала плечами. – Он теперь нормальный.

      Захаров не понял, о чём она говорит, но разбираться не стал.

      – Зовите.

      Однако когда Канетелин зашёл в кабинет, удивлению Захарова не было границ. Уверенной походкой, без каких-либо признаков помутнения рассудка к нему приблизился не пациент его клиники, а вполне здоровый человек, будто пришедший по поводу содержания здесь его любимого родственника. Захаров видел многих людей с психическими отклонениями и заблуждаться в данных вопросах не мог. Перед ним стояла личность – с ясным взглядом, чётким контролем своего поведения, вполне обыденными манерами. Столь редкостного преображения в его практике ещё не встречалось. Он не верил своим глазам. Уж не сон ли это? Даже с учётом того стремительного прогресса, с которым физик, пройдя стадию утраты умственных способностей,