Тяжкий путь из «руси» в Россию. Россия или феодализм. Лев Исаков

прямую преемственность от него, что конечно не следует ни преувеличивать, ни пренебрегать.

      Но эта же политическая камертонность неслыханно поднимает значимость как индивидуально-политического прозрения, так и способность социума подхватить его, понести дальше срока жизни его творца, поднимаясь в социальной практике над всеми повседневными выгодами и делёжками.

      Когда, в применении к чему, вокруг кого складывались те контуры политических устремлений, что обусловили как стремительный взлёт Древнерусской государственности, из черноморской тмутаракани вдруг разом влетевшей в центр международных размышлений от Скандинавии до Багдада в 10 веке – и так же ослепительно рассыпавшейся через 2 поколения после Святослава… И тем не менее зацепившая этноисторическое сознание непроходящей традицией, ложившейся былинным циклом о «киевских богатырях», возникшим ПОЗДНЕЕ ИСТОРИЧЕСКОЙ КИЕВСКОЙ РУСИ на русском северо-востоке, указателем к будущему?

      Отслеживая по внешнеполитическим источникам становление нового социума на северо-востоке от долины Дуная, кристаллизующегося в Среднем Поднепровье, вполне славянском в 8 в., можно отметить 2 выразительные вспышки активности из этого района: в середине 9 века 830—870 гг.; и с середины 10 века уже непрерывно после 940 года.

      К первому периоду относятся наиболее ранние достоверные документированные свидетельства генезиса каких-то политических новообразований северо-восточней Карпат: походы «новгородца» Бравлина на Крым, «Аскольдов» набег 860 (866?) года на Константинополь, появление посольства «Народа Росс» при дворе императора Оттона 3, смутные свидетельства о крещении какого-то русского/киевского князя в имя «Николай»… В последние десятилетия этот корпус свидетельств усиленно переписывается сторонниками т.н. «Аланской Руси» на иной этнос – оставляем этот вопрос ПОКА открытым, полагая в нём более глубокое содержание, нежели попытку переменить Рюрика на Урюк-хана: наличие индо-арийских и индо-иранских традиций в истории Западной Евразии, отсутствие которых при более чем 2000-летнем пребывании их этносов-носителей в регионе было бы странным.

      Начало этого периода можно опустить ниже до рубежа 8—9 веков и углубить до принципиальных выводов о нарастающем классообразовании, разделении труда, международной экономической кооперации (свидетельства арабских авторов о государстве Валинана-Волынь правителя Маджака у тиверцев – идентификация Б.А.Рыбакова); развития процесса градообразования в Поднепровье (Куяба-Киев, Джерваб-Чернигов, Селябе-Переяслав арабских источников; Куявия-Киев, Славия-Словенск, загадочная Артания армянских).

      Следует отметить, что если внимание арабских авторов привязано к обозрению Поднепровья, его 3-градья и возможной 3-государственности при стёртом роде названий, то в армянских проступает 3-государственность через женский